Есть в германской земле Нижняя Саксония расчудесный городокБад-Ротенфельд, санитарно опрятный, как гостиничный номер, и миниатюрный,как спичечный коробок. Из достопримечательностей этого городка нужноотметить следующие: с северо-западной стороны к нему примкнулТевтобургский лес, тот самый, где в начале Христовой эры германцыразгромили легионы Квинтилия Вара, лесок, впрочем, так себе, вродекакой-нибудь нашей "зеленой зоны"; посреди городка стоит высоченная стена,сложенная из хвороста, по которому стекает вниз пахучая влага, попутнодробясь до состояния мокрой пыли, - ею-то и ходят дышать бедняги изпульманологического санатория "Вишневый сад"; имеется пульманологическийсанаторий "Вишневый сад".
Вячеслав Пьецух
Клюев и Оперманн
Есть в германской земле Нижняя Саксония расчудесный городок Бад-Ротенфельд, санитарно опрятный, как гостиничный номер, и миниатюрный, как спичечный коробок. Из достопримечательностей этого городка нужно отметить следующие: с северо-западной стороны к нему примкнул Тевтобургский лес, тот самый, где в начале Христовой эры германцы разгромили легионы Квинтилия Вара, лесок, впрочем, так себе, вроде какой-нибудь нашей "зеленой зоны"; посреди городка стоит высоченная стена, сложенная из хвороста, по которому стекает вниз пахучая влага, попутно дробясь до состояния мокрой пыли, - ею-то и ходят дышать бедняги из пульманологического санатория "Вишневый сад"; имеется пульманологический санаторий "Вишневый сад".
Из экзотики в Бад-Ротенфельде есть только магазинчик "Караганда". Держит его Родион Вагнер, русский немец, бывший сержант милиции, уроженец Караганды. Как войдешь в его магазинчик, так сразу тебя и охватит чувство, будто ты фантастическим образом перенесся из Нижней Саксонии в какой-нибудь унылый районный центр, торчащий среди казахской степи, в какой-нибудь Вагоноремонтный тупик, непроезжий даже в ведренную погоду, в какой-нибудь сельмаг с покосившимися дверями, выкрашенными кладбищенской голубой краской, на которых болтается амбарный замок, похожий на пудовик. И немудрено, что тебя охватит такое чувство: товар у Вагнера располагается на неструганых досках, впрочем, тронутых олифой и местами убранных резными бумажными салфетками под вологодские кружева, прилавок обит железом, на окнах решетки из толстых металлических прутьев, стены покрыты темно-зеленой гадостью, какая у нас идет на заборы и нужники. Торгуют в "Караганде" воблой, солеными огурцами в трехлитровых банках, жареными подсолнухами, халвой, рыбными консервами в томатном соусе, приключенческой литературой издания "Молодой гвардии", табачными изделиями фабрики имени Урицкого и спиртными напитками московского ликеро-водочного завода. Сам Вагнер расхаживает в чапане, но из принципа говорит исключительно по-немецки.
Так вот в магазине "Караганда" однажды встретились старинные приятели и соседи по городу Темиртау. Одного из них звали Клюев, у другого была фамилия Оперманн. Первый в прошлом работал инспектором районного отдела народного образования, второй - учителем русского языка. Оперманн уехал в Германию по зову своего нордического сердца, Клюев эмигрировал в поисках лучшей доли, но на том, однако же, основании, что у него бабушка по отцовской линии была немка. В настоящее время Клюев сидел на государственном пособии, а Оперманн работал грузчиком в аэропорту города Дюссельдорф.
Стало быть, случайно столкнулись они лицом к лицу в магазине "Караганда", сначала остолбенели от приятной неожиданности, потом обнялись и некоторое время смотрели друг на друга, не зная, чего сказать.
– Ну как ты, Борис?!
– молвил наконец Клюев и попытался потушить глуповато-радостную улыбку, которая точно прилипла к его лицу.
– Да ничего...
– ответил уклончиво Оперманн.
– А какого хрена ты здесь у нас очутился?
– Да вот подлечиться приехал в "Вишневый сад". Легкие чего-то не того, прямо я тут время от времени задыхаюсь. Один раз разгружали аэрофлотовский "Ту-154", прошел я в салон, чую - псиной пахнет, и так мне, ты знаешь, легко задышалось, как в лучшие наши годы! А в нормальной обстановке я, можно сказать, не дышу, а выполняю тяжелую физическую работу. Ну ладно; ты-то за каким хреном сюда попал?
– Я, собственно, здесь живу. То есть иммиграционные власти меня в Бад-Ротенфельд направили на житье. Для тебя как для филолога я хочу подчеркнуть существительное "житье". Не жизнь, а именно что житье, так, перебиваюсь с петельки на пуговку, как какой-нибудь сукин сын... Жена ушла к одному шоферу из Хилтера - наши этот городок называют, конечно, Гитлер, - дочка в Оснабрюке блядует по мелочам... В общем, туши лампаду!
– Ну, положим, мне сначала тоже пришлось несладко...
– Погоди, Борис; давай-ка мы первым делом выпьем со свиданьицем по сто пятьдесят с прицепом.
– Ну пошли в какую-нибудь забегаловку, их, слава Богу, здесь пруд пруди, это все же не Темиртау.
– В забегаловках, - задумчиво сказал Клюев, - у них порции какие-то... ну не советские, я не знаю... Поэтому я всегда керосиню в "Караганде".
В магазине "Караганда" действительно была устроена едва приметная стойка на две персоны и подавались в розлив горячительные напитки. Лицензии на этот предмет у Вагнера не было, но поскольку магистрат, экзотики ради, смотрел на его самодеятельность сквозь пальцы, Вагнер ненавязчиво гнул свое. Приятели прошли к стойке, сели на высокие табуреты и внимательно рассмотрели аквариум с золотыми рыбками, поставленный на окне. После того как с рыбками было покончено, Клюев щелкнул пальцами и сказал:
– Эй, на камбузе! Два раза по сто пятьдесят с прицепом!
Вагнер сказал:
– Jawohl!
Выпив по стаканчику водки и по кружке светлого пива, приятели закусили солеными сушками, которые оказались в карманах у Оперманна. Собрались было повторить, как в магазин вошел человек в плаще. Вагнер скорчил улыбку и рванулся ему навстречу.
– Обрати внимание на этого типа, - прошипел Клюев и указал на человека в плаще мизинцем.
– Это Жорка Штамп, одесский еврей, бывший рубщик с Привоза, а ныне единственный в городе рэкетир.
– Интересно, на кого он тут наезжает?
– оживленно справился Оперманн, будто Клюев напал на родную тему.
– Да, собственно, наезжает он только на "Караганду". И то не очень часто, я думаю, раз в сезон. И до чего хитер, змей, - просто туши лампаду! Не режет, не стреляет, детей не крадет, и тем не менее Вагнер как миленький отстегивает ему тысячу марок в месяц. Года два примерно тому назад приходит в "Караганду" этот Жорка и говорит: "Гони тысячу марок, а то я каждый день буду бить морду кому-нибудь из твоих покупателей, - это у меня просто. Пускай я отсижу на всем готовом какой-то разумный срок, но твоя фирма прогорит после третьего мордобоя". Скажи, не гений?!