– Он у меня искусственный, - ничуть не смущаясь, ответил задержанный и при этом снова улыбнулся, словно хотел сказать: "Неужели вы еще не узнали меня?"

И тут я наконец вспомнил, как в начале апреля на участке заставы появился майор из Дрогобыча. С ним был и этот человек. Когда стемнело, мы трое пошли к границе. Долго лежали рядом, прислушивались. Потом человек с искусственным глазом сказал:

– Ну, я пошел.

– Ни пуха ни пера вам. До встречи, - отозвался майор.

Часа два мы лежали с майором, прижавшись к земле, прислушиваясь, как там, на той стороне. Все было тихо. Потом в лесу начало сереть. Майор сказал:

– Все хорошо, пошли на заставу.

Это было тогда. А сейчас, кем бы ни оказался задержанный, раз он перешел границу, нужно было оформить необходимые документы. Я заполнил протокол опроса и приказал дежурному по заставе сержанту Беляеву увести мужчину в помещение, где у нас обычно содержались нарушители границы.

Второго нарушителя, женщину, привел политрук Скляр. Войдя в канцелярию, он доложил:

– Задержанная доставлена на заставу, вот ее приданое, - и поставил на стол небольшой черный чемоданчик, до краев наполненный денежными знаками сопредельного, государства.

– Да, богатую невесту привел ты, Максим, - заметил я, рассматривая содержимое чемоданчика.

На стене канцелярии размеренно и однообразно стучали "ходики". Стрелки приближались к трем часам ночи.

– Иди к Альбертине, а то она тревожится за тебя. Да не забудь, что тебе завтра в обоих селах выступать с докладом о первомайском празднике.

Скляр, однако, еще некоторое время стоял в нерешительности.

– Хорошо, - наконец сказал он, - подчиняюсь, иду спать.

Набросав вопросы, которые нужно было задать задержанной, я приказал дежурному привести ее.

Женщина вошла легкой, быстрой походкой и с удовольствием села на предложенный мною стул. Пока она располагалась, я успел рассмотреть ее. Это была стройная брюнетка с очень красивыми чертами лица. Черные, почти смоляные, глаза светились задорным блеском. На вид женщине было не более двадцати пяти двадцати семи лет. Держалась она спокойно, уверенно.

Я задал первый вопрос:

– Ваши фамилия, имя, отчество?

– Болего Марго, - ответила она, и я уловил легкий украинский акцент.

– Расскажите, через какие населенные пункты вы шли к границе и что вам встретилось на этом пути?

Женщина перечислила города и села, через которые проходила, а также указала, где видела войска, военную технику. Так по порядку по всему пути до пограничного села Латорки.

– И вас нигде не задержали?

– Нет, - ответила она, - я женщина, у меня были деньги. Притом в пасхальные дни разрешается свободное передвижение по стране. В Латорку на молебен в церковь шел народ из ближайших деревень. Вот и мы заодно с богомольцами пришли туда.

– Вы сказали "мы". Кто был еще с вами?

– От Ужгорода меня сопровождал мужчина. Когда мы миновали Латорку и лесом вышли к границе, он сказал: "Идите теперь прямо. Как почувствуете под ногами мягкую почву - это вы уже на советской земле". Ну а потом меня задержали ваши пограничники. Думаю, и его тоже.

– Это чемодан ваш?

– Мой.

– А деньги в нем тоже ваши?

– Безусловно, мои. Я ведь содержала ресторан. Это дневная выручка.

– Судя по ней, ресторан процветал. Почему же вы бросили все и пришли к нам?

Наступила пауза. Наверное, она обдумывала, как лучше все объяснить мне.

– Понимаете, ресторан у меня был небольшой, но его посещала изысканная публика. Много постоянных посетителей, среди них - военные. Я близко познакомилась с одним полковником венгерской армии. Он чаще других заглядывал в ресторан. Однажды он сообщил, что мною интересуется военная контрразведка. Наш разговор состоялся как раз накануне пасхальных дней. А тут прибыл товарищ, с которым я шла к вам. Мы обсудили создавшееся положение и решили воспользоваться праздниками. Как видите, это нам удалось.

Осведомленность женщины о количестве вражеских войск, сосредоточенных вдоль границы, и в некоторых других вопросах была удивительной. Она сообщила, что гитлеровцы готовятся напасть на Советский Союз, и назвала дату нападения от семнадцатого до двадцать пятого мая.

Может возникнуть вопрос: могла ли задержанная сообщать такие сведения начальнику пограничной заставы? В обычной обстановке, наверное, нет. Но женщина хорошо знала, что, выполнив свою основную задачу, она уходила в тыл. А застава оставалась на самом передовом рубеже, на который вот-вот обрушится пламя военного пожара. Видимо, потому она и рассказала кое-что из того, что предназначалось соответствующим лицам. Не беру на себя смелость утверждать, точно ли Марго назвала тогда свою фамилию, как не могу вспомнить имени ее спутника и того майора, что приезжал с ним на заставу. Если суждено еще жить этим людям и они прочитают эти строки, пусть вспомнят заставу у села Кривка и все, что тогда там произошло.