— Какими-нибудь рыбешками… — замялся Гущин.

— Нет, — сказал Миронов. — Питается она планктоном. Это самые мелкие твари, их только в микроскоп видно. Море прямо кишит ими. Они для многих рыб главная пища. Думаем так: в какой год больше планктона — больше и сельди.

Карандаш Гущина летал по бумаге.

Внезапно Миронов встал.

— Пойдемте — посмотрите, как выметывают сети.

Дрифтер шел на небольшой скорости, и за кормой завивались круги небольших водоворотов. Цветков и Гущин только теперь увидели, что часть сетей уже спущена. А дрифтер безостановочно шел вперед, оставляя за собой все новые сети.

— Давай конец! — раздался низкий мужской голос, оглушительный среди безмятежного моря.

— Я помню, как удивился в детстве, когда узнал, что моряки называют концом канат, — шепнул Гущин Цветкову.

Миронов услышал. С улыбкой, которая казалась неожиданной на его худощавом лице, он сказал:

— Нет, так у нас зовут сети.

— А какие они огромные! — заметил Гущин, глядя на опускающиеся сети.

— Да, по двадцать пять — тридцать метров ширины, — ответил Миронов. — У них и грузил нету. Они грузнут от своего же веса. Видите, как натягивается вожак?

— Какой вожак? — спросил Гущин.

— А вон тот канат, к которому сеть прикрепляют. — Тут Миронов резко повернулся и указал куда-то в сторону: — Смотрите!

Над водой летало множество птиц. Они чертили темнеющее небо во всех направлениях. Солнце медленно уходило к западному краю горизонта.

Птицы слетались с разных сторон. В воздухе поднялся гортанный, резкий, оглушительный крик. Громадные, величиной с гуся, буревестники, чайки, чистики, маленькие поганки метались в воздухе, быстро спускались к самой поверхности воды и еще стремительнее взлетали вверх.

— Ловко охотятся! — весело воскликнул Гущин.

В воздухе порой сверкала серебряная чешуя рыбины, выхваченной птицей из воды. Птица тут же уносилась со своей добычей. Но иногда ее настигала другая, более крупная и с ловкостью профессионального грабителя вырывала у нее из клюва рыбину. Птичьи крики все усиливались.

— А посмотри вниз! — сказал Цветков.

В воде мелькали спины и плавники рыб. Чувствовалось движение густой, огромной живой массы.

— Сельдь идет! — взволнованно произнес Миронов.

— Но откуда вы знали, что она пойдет сегодня и именно здесь? — спросил Цветков. — Ведь совсем недавно ее не было.

— Мы не наугад шли, — ответил Миронов. — Вы знаете, что такое асдик либо дракон?

— Асдик… — повторил Цветков. — Это что-то военное.

— Да, вначале было военное. Его изобрели в последнюю войну. Подводные лодки им нащупывали. Тот же гидрофон, или эхолот. Посылают звуковую волну. Она отражается от всего, что встретит в воде. Это дело так усовершенствовали, что прямо на экране видно, где, скажем, эта лодка и как она выглядит. После войны эту штуку применили к разведке рыбы — и даже на далекое расстояние.

Сидит работник в своем кабинете, а на экране видит, как рыбные косяки идут в море. Есть районы моря, где часто проходит рыба. Там стоят буйки. На буйках — асдики. И тут же маленькие автоматические радиостанции. Асдик нащупает косяк, радиостанция передаст — и за сотни километров на экране видно, какой косяк и где он. Так и насчет этого косяка нам сообщили вполне точно.

От солнца осталась на западе только узкая пылающая полоска. Через несколько секунд и она упала в море. Наступили сумерки. Луна проступила ярче, словно проявили пластинку, на которой она была снята. Судно шло очень медленно — очевидно, в самой гуще сельдяного косяка. «Вожак» тянулся за ним, и, насколько хватал глаз, один за другим позади судна виднелись «концы». В перспективе расстояния между сетями постепенно уменьшались, и самые дальние сети, казалось, сходились вплотную.

— Сколько же тут сетей?! — изумился Гущин.

— Побольше сотни, — ответил Миронов.

— Как же далеко они растянулись?

— Порядок — до трех километров, — ответил Миронов.

Влажной свежестью веяло от моря. Хотелось без конца стоять неподвижно и дышать. Воздух, море и небо еще потемнели, светло было только там, где от луны по спокойной воде тянулась широкая световая дорога. Мелькали и вскрикивали птицы, но их уже стало меньше и летели они тяжело. То ли ночь их успокаивала, то ли они уже пресытились.

Усевшись на ящики и подчиняясь царившей кругом глубокой тишине, Цветков, Гущин и Миронов беседовали вполголоса. Впрочем, говорил главным образом Миронов.

— Вы возраст спиленного дерева как узнаете? По годовым кольцам. Вот так же и возраст сельди можно узнать по кольцам на чешуе. Сосчитайте под микроскопом и поймете, сколько лет рыбе. И слои эти растут, как у дерева: в сытные годы они шире, в скудные — уже. По ним вроде как по книге прочитать можно, какие из прожитых лет были для рыбы богаче пищей, лучше по температуре.