Муж говорил что-то сердитое, она кивала, но не слушала. Потом из потока речи выплыло слово "спешила". Она кивнула:

– Спешила. На свидание спешила.

– Что ты дурочку строишь?!
– заорал Николай.

Лиза опять улыбнулась, взглянула на часы.

– Коля, - спросила она, - а я похожа на Мадонну?

– На корову ты похожа!
– зло ответил муж.

Она молча швырнула ему в лицо мятые пятерки, трешки, рубли, взяла сумку, стала укладывать туда белье, платья. Сверху на всякий случай положила теплую кофту.

– Что с тобой, Лиза?
– Николай уже не ругался. В глазах его росло и ширилось удивление.
– Куда ты собралась? Ты вся горишь. Может, вызвать "скорую"?

– Меня украли, потому горю, - нараспев сказала Лиза.
– Он обещал украсть меня сегодня. Мы уплывем, как только восемь часы пробьют. Я ухожу.

– Лиза, опомнись!
– Николай схватил ее за руки, заглянул в лицо.
– Что с тобой?! Какие-то стихи... Что ты бормочешь?

Она рванулась.

– Пусти меня, постылый. Я тороплюсь! Меня заждался Джино.

Николай повалил жену, слабо понимая, что делает, стал вязать ремнем руки. У него с перепугу стучали зубы.

– Успокойся, Лизонька, успокойся, - приговаривал он.
– Я мигом... Сейчас приедут врачи, сделают укол... Все будет хорошо, Лизонька. Тебя обязательно вылечат...

На всякий случай он связал ей и ноги. Затягивая узел, бормотал, заикался от ужаса, от непонимания происходящего, диких речей жены:

– Тебя вылечат, вылечат... Полежи минутку, Лизонька. Куда же ты рвешься?! Я только позвоню... сбегаю...

Николай выскочил из дому.

– Решилась я и потому свободна!
– крикнула ему вслед Лиза, стараясь зубами развязать ремень.
– Удерживайте, мучайте меня, но помните взлететь теперь могу я. Я сделала тот шаг, который отделяет унылое "хочу" от звонкого "могу".

Она заплакала - навзрыд, тяжко, повизгивая, будто раненый зверек.

– Решилась я, - шептала сквозь слезы Лиза.
– Знайте все: решилась!