– Он говорит: "Будьте моей путеводной звездой", и я ему: "Что ж, говорю, в данном случае я готова быть вашей путеводной звездой".

Гостья уходит, уезжает в свой Дом ветеранов. Догорает огонь в маленькой кирпичной печурке. Хозяйка ложится спать. И, засыпая, еще раз с удовольствием вспоминает:

"Ну, что ж. В данном случае я готова..."

* * *

"Катя".

Купец Исаак Пугачев, старообрядец, торговал мукой на Таганке.

* * *

Шкидский рассказ.

Очко. Азарт. Играют баш на баш. Ва-банк. Кто-нибудь кому-нибудь проигрывает 182 вагона хлеба. Так было у меня с Новалинским. Новалинский собирался бежать из школы. Я испугался и простил ему долг.

* * *

В 1920-м (кажется) году В.Л.Дуров открыл в Москве театр для детей. Первый спектакль назывался "Зайцы всех стран, соединяйтесь!".

* * *

У подъезда школы. Ссорятся мальчишки.

– Вот сейчас зафигачу твою кепку, зафиндалю куда-нибудь подальше попробуй достань!

Чем не "глокая куздра"?

* * *

– Саше можно, он еще маленький.

– Я тоже маленький.

– Какой же ты маленький! Ты на две головы выше Саши.

– Нет, все-таки я маленький. Я - полумаленький.

* * *

Подполковник (четыре ряда орденских ленточек) обедает (и пьет) с товарищами в ресторане. Заказывает на второе блинчики с мясом, объясняет:

– Я - человек холостой, мне приятно домашнее.

* * *

– Знаете это что? Глазикум отводикум - вот это что!

* * *

Четырехлетний мальчик ходит по двору, каждые две минуты кричит:

– А-а-ахапкин!

Чем ему понравился этот Охапкин - не знаю. Но убежден, что это доставляет ему высочайшее наслаждение. Для него это - и стихи и музыка.

Повторил раз двадцать.

* * *

Черное платье в белую капочку.

* * *

Хорошо сказала одна девушка-партизанка про немцев:

– Вы сами принесли свои кости на русскую землю...

* * *

В поезде "Москва - Ленинград".

Проводник-мужчина идет коридором, уютным каким-то голосом возглашает:

– Чаевничать никто не будет?

– Я буду.

– А вы где живете?

И стало еще уютнее.

* * *

В соседнем купе трехлетняя девочка читает стихи - совсем как Рина Зеленая.

* * *

Рассказывает пожилой капитан:

– Девушка была замечательная. Причем Лидия Михайловна звали...

* * *

В тамбуре. Стоят, курят демобилизованные. Оживленно обсуждают достоинства и недостатки европейских столиц.

– Нет, мне все-таки Вена больше нравится.

– А, брось ты. А чем Москва хуже?

– Кто говорит хуже?

– Вот Прага - так это городок!

– В Будапеште метро хорошее.

– А набережные в Вене - на Дунае - разве это набережные? У нас, в Ленинграде, Фонтанка и та лучше оборудована. А там - течет себе как речка в деревне.

* * *

Едет маленький худенький сорокалетний сержант с моложавым болезненным лицом. Четыре года на фронте. Прошел от Старой Руссы до "города Вена на Дунае". А в Ленинграде, куда он возвращается, - ни дома, ни семьи. Жена и четырехлетняя дочь погибли в 1942 году (дочка "росла на шоколаде, а умерла с голоду"). Дом на Охте сгорел. И вот едет - "счастья искать"...

* * *

Старший сержант. 1905 года рождения. Артиллерист. Был контужен осенью 1941 года под Старой Руссой. В пяти метрах от него упала бомба, его отбросило на 25 метров в сторону, ударило головой о дерево. Потерял сознание, лежал четыре месяца в госпитале. Говорить не мог. Рука дергалась. "Ничто не болит, а все-таки дергается". "Самое скверное - память. Память стала никудышная. Забывал самые простые вещи. Обедать иду - пилотку забуду надеть. Задание получил - повторю его, как положено по уставу, а отойду на пятьдесят шагов и - забыл. А один раз прихожу к командиру дивизиона: "Товарищ капитан, красноармеец..." - и, представьте себе, забыл собственную фамилию"...

– Пока в наступление шли - получше было. А как в Вену пришли и дальше уж некуда - опять началось.

– Как же лечили вас?

– Капли - не знаю, какие-то - в ухо пускали. Руку мазью растирали. А речь как-то сама вернулась.

* * *

Он же:

– Жена встретила - первое дело: "Из Вены привез чего-нибудь?" - "Нет, ничего не привез".

* * *

Как это сказано у Достоевского, что русские - "люди весьма непрочной ненависти".

* * *