Эн кладет трубку. а часах время льготного тарифа Internet. Explorer.

– Сережа! К тебе пришли!

Черт! Кто это так не вовремя приперся. Дверь все таки нужно...

– Ты кто? Ты ко мне?

– Я не вовремя?

...и еще кроссовки - коленки - красная юбка в зеленую клетку - белая

водолазка - короткая стрижка - зеленые глаза...

Чем глубже в Паутину тем меньше прилагательных.

– Ну, вобщем-то... Проходи.

Он об этом не думал. Это думалось само собой. Стремительно, как встречный товарняк из окна мчащейся электрички и привычно и обыденно. астолько привычно и так обыденно, что даже не осознавалось Эном как мысль. а этом основании можно было бы заметить, что думалось нечаянно, если бы только такая формулировка способна была что-то объяснить; "Она похожа на ту, на одной из порнушек, которая стоит широко расставив ноги и левой рукой приподняв юбку... юбка тоже похожа, в такую-же клетку... та, на порнушке без трусов конечно... эта в трусах? Конечно. А вдруг? А если-б она стояла так-же, как та. Потому что она приперлась на ночь... Дверь... Щеколда... а порнушке, она правой рукой закрывает промежность и это злит... Та, на фотографии, никогда не уберет руку, а эта..."

Кто-то скажет что Эн был очень-очень озабочен, я же скажу что...

– ет, если я не вовремя...
– она пятится на лестничную площадку. Толкает спиной дверь соседей. Дверь открывается.

– Ты здесь живешь, что-ли? е отвечает...

– Ты здесь живешь, что-ли? Пятится...

– Эй, ты здесь живешь, что-ли? Уходит. Дверь остается приоткрытой...

– Эй!

Эн, пожал плечами. Эн, повернулся чтоб уйти к себе. о, останавливает его невероятное предположение.

"Может она недавно переехала в эту квартиру. И специально зовёт... как-бы приглашает, типа того... как-бы у неё дома перепихнуться, типа того... а я лох не въезжаю!"

Крутые слова предполагают хотя бы относительную крутизну произносящего их. Значит ли это, что человек боится себя, если он даже думает на сленге, или это в любом случае...

Эн пересек лестничную площадку и заглянул в приоткрытую дверь - коридор. Длинный, бесконечный.

Эн вошел... Огромный зал. Урбанистическая заставка. Ровный мягкий цвет струящийся из-за панелей. Удобные кнопки. Беседующие не обратили на Эна внимания. И вообще они были плоскими. И их слова тоже были плоскими и пресными. Они падали в центре зала, на скользкий зеркальный паркет... И это была уже порядочная груда из букв и фраз.

– ...Была серия жалоб на высылку курдов из Германии...

– ...Мы здесь подошли к нашим родным проблемам...

– ...насколько сама постановка вопроса о выдворении из Москвы обоснована и находится в пределах юрисдикции европейского суда...

Девчонка, ловко уворачиваясь от сыплющихся со всех сторон слов, пробежала через зал.

– Эй!
– крикнул Эн.

о она не оглянулась. Её красная юбка мелькнула в дальнем углу зала. Мгновение и девчонка исчезла в голубом сиянии. Эн бросился было за ней, но поскользнулся на паркете...

– ...Эти ограничения могут касаться пограничных зон, зон катастроф, но насколько мне известно Москва не является такой зоной...
– свалилась фраза Эну на голову. Слово "Москва" набранное жирным четырнадцатым кеглем больно треснуло его по затылку.

– "у, блин, столица..." - подумал Эн, и запнувшись за фразу; "Представители правоохранительных органов Москвы не потрудились заглянуть в закон...", полетел на пол. Путешествие через зал Эн продолжил скользя по паркету на животе, погребенный под буквами и фразами, которые сыпались и сыпались. Плоские фразы плотно прилегали друг к другу плоскостями, и Эну было трудно дышать, так как он тоже был плоским...

Шрифт "Times New Roman".

– Вы ведь уезжаете на днях в Страсбург?

Эн врезался в стену. От сотрясения буквы осыпались с него, как шелуха...

– А это еще что за документ?

– Сменим шрифт на Arial CE...

– Djn blbjns.

Эн сказал что он не документ, но вместо привычных букв у него изо рта вылетела какая-то ерунда. Вот такая: - X` ??, yfabuf ? ytgjyzk!?

– Djn yfdthyj ghbrjkmyj 'nj dc` ghjxbnfnm? Rnj gbcfk yt pyf. f z lehfr xbnf.?
– посыпались с потолка непонятные закорючки.

Появившаяся невесть откуда стрелка щелкнула Эна по голове...

– Au ??, iodlilec ?ni-ec?!
– оттолкнул от себя указатель мыши Эн. Он совсем не...

– Здравствуй, дружок! Добро пожаловать в наш кегельбан!

Эн открыл глаза. Улыбающийся мужичок в тройке кофейного цвета и полосатом жилете. Бабочка. Трость с тяжелым набалдашником.

– Здравствуйте...
– Эн огляделся - широкая галерея уходящая в бесконечность. Вдоль её пола тянется узкий желоб. Стены - из прямоугольных ячеек, похожих на пчелиные соты. екоторые "соты" светятся голубым, некоторые черные. В освещенных голубых ячейках, лица; молодые, старые, в очках, веснушчатые, разные... Лица неподвижны. Лишь приглядевшись можно различить движения губ, носа и понять что это живые люди. Миллионы глаз этого фантастического витража застыли на плоскости экрана. Каждая пара глаз пришпилена к плоскости своего экрана. о общее... В этой коллективной обездвиженности было что-то одновременно жуткое и трагическое.

– Секундочку...
– обходительный мужичок вдруг выхватил шприц и прицелившись, швырнул его в один из голубых прямоугольников, - Главное попасть в мозжечок...

Шприц с хрустом воткнулся в экран. Там, с той его стороны виднелась чья-то физиономия. Она не заметила воткнувшийся ей в лоб шприц. В следующее мгновение внутри лица, проявился какой-то контур. Вот он стал определеннее и теперь можно было понять что это мозг. Мозг вдруг пошевелился и неожиданно для Эна выскользнул из плоскости экрана внутрь галереи. Обходительный мужичок придержал его ногой: