И все-таки, когда полковник Родригес отпустил своих сотрудников, Рамиро Фернандес сказал:

– Как хочешь, "Альфиль", а я бы на твоем месте дал указания усилить контроль. В тех местах, где ты сам решил бы нанести удар. Уверен, что они совершили тихий ход1. Слишком много вложено. На затраты не скупились. И где-то рядом. Это их стиль. Но теперь ищи ветра в поле. А угроза нависает. Если начало такое, игру ведет знаток. Это как пить дать. Жди шаха!

1 В шахматной игре ход без видимой на первый взгляд угрозы, однако содержащий опасность.

– Согласен с тобой, Рамиро. Я в таком духе и собираюсь доложить руководству. А выжидательный ход сделаем. Обязательно! Если начнем операцию, мы дадим тебе автомашину. Предпочитаешь "форд" или "шевроле"?

– "Рамблер". Тот, что был у меня в прошлый раз. Он везучий. Мясник, когда его брали, пометил пулями абсолютно все машины, что его преследовали, а моя вышла чистой.

– Если не будет занят, Рамиро. Ты, я вижу, готов. И меня, знаешь, уже охватывает предчувствие, что затевается большая канитель.

– Это доктор Артуро Армас?

– Да, это я. Чем могу быть полезен?

– Я страдаю миокардитом.

– Сколько лет?

– Четыре с половиной года.

– Вы транспортабельны?

– Да. Сейчас приму кордиамин и сниму сердечный спазм.

– Тогда жду вас у себя дома после шести вечера. Раньше не смогу. И не делайте лишних движений.

Москон с удовлетворением положил трубку. Утром и днем он не заставал доктора дома и теперь звонил ему в кабинет, где тот принимал с двух до шести.

Вечером дверь квартиры на втором этаже дома № 510 по улице "Н", между Двадцать первой и Двадцать третьей, открыл сам доктор.

– Входите! Чем могу быть полезен?

– Я страдаю миокардитом.

– Сколько лет?

– Четыре с половиной года. Кто-нибудь еще есть в доме?

– Не понимаю вас.

– То есть как? Все в порядке! Начнем! Контейнер вы уже получили? Зарядим патроны? Где ружья? Или вначале хотите разместить меня?
– Москон смело шагнул в прихожую.

– Послушайте, компаньеро, вы ошиблись. Какие патроны? Что за ружья? Вижу, вы перепутали адрес. Извините.

– Вы доктор Артуро Армас?

– Да, я. Но при чем здесь патроны и какие-то ружья?

Гость выдал такой набор непристойных слов, обычных в кубинских эмигрантских кругах, что доктор поморщился. Москон расхохотался, полез в боковой карман, достал бумажник, извлек из него банкноту в одно кубинское песо и протянул доктору.

Тот взял и внимательно посмотрел на номер. Шестизначное число должно было заканчиваться днем и месяцем его рождения.

– То-то, сеньор! Я три года без дела. А вы так шутить изволите. Сейчас покажу вам вашу комнату, отметим встречу - у меня припасено холодное пиво и займемся ружьями и патронами. Три отличных браунинга с запасными обоймами готовы - на всякий случай. Контейнер я вчера извлек из тайника. Надежное место! Я им все время пользовался и в прошлые годы. Упаковку, как мне было сказано по телефону - очень милый женский голос, - я не трогал, но уложил в холодильник сверток и до сих пор не знаю, что в нем.

– Узнаете и обрадуетесь! А теперь доставайте пиво и на всякий случай включайте радиоприемник и приставку к нему - она ведь у вас имеется? Хотя здесь опасности, уверен, быть не может. Вы хорошо устроились. И мне симпатичны.

Полумрак, приглушенные голоса, слабый звон посуды создавали нужный настрой. Раскрепощенность, предвкушение легкого опьянения, предстоящего шоу и застольной беседы словно отключали от земной суеты.

Мистер Браун отдыхал после напряженного и как будто удачного рабочего дня. Он утонул в глубоком кресле с высокой спинкой, положив мясистые пальцы на подлокотники. Лицо его, более круглое, чем овальное, несло на себе следы порока и привычки властвовать. Глаза, однако, светились интеллектом.

Сервировка стола состояла из букетика гвоздик в хрустальной вазочке, ведерка с двумя бутылками замороженного шампанского, водки "Самовар" и соленого миндаля. Рядом суетились Академик Майкл и местный уполномоченный ЦРУ. Все они приехали в этот ночной кафешантан по настоянию мистера Брауна.

В прошлый приезд ему приглянулась молоденькая солистка. Он послал ей цветы, она ответила с эстрады воздушным поцелуем, и это показалось мистеру Брауну многообещающим. Теперь, уже несколько дней, он пытался добиться свидания с солисткой через антрепренера и сам звонил ей домой, но безуспешно. До ее выхода в тот вечер оставался еще час, а в артистической у зеркала, перед которым она готовилась к выступлению, уже стояла корзина калифорнийских роз. Мистер Браун решил действовать активнее.

Но надо же так случиться - все в жизни повторяется!
– что эту самую солистку последние полгода опекал шеф местного отделения ФБР. Он знал, сколько бед ей пришлось вынести в детстве, и теперь был свидетелем поистине титанической борьбы этой женщины за чистую, честную жизнь, жизнь по любви. Он нашел ей место и помог устроиться в шоу, причем без обязательного для других певичек романа с антрепренером.

Шоу начиналось с выступления клоунов, фокусника, чечеточников и заканчивалось представлением "Двенадцать беззастенчивых див", где молоденькая солистка исполняла свои песенки.