Шиль заерзал, сложил досье и промокнул лоб сложенным вчетверо платком.

– Штурмбанфюреру Пробсту уже было указано, - он аккуратно прокашлялся.
– В настоящее время все трения устранены...

– У вас нет сведений насчет этого...
– Гейдрих сморщил лоб, словно что-то усиленно пытался припомнить.
– Вёль? Так, кажется?

– Штаб СА Берлин-Вест уже отдал приказ о его задержании. Ведутся розыски.

– Поставьте нас в известность.
– Геринг поднял палец.

– Непременно, экселенц, - с видимым облегчением вздохнул Шиль. Позволю себе добавить, что Пробст направил в штаб донесение о подготовке ареста Тельмана, в котором уточняются агентурные данные о его местонахождении и содержится запрос по поводу вознаграждения.

– Кто бы мог подумать, что из-за этого вознаграждения может завариться такая каша!
– возмутился Геринг.
– Свалка. Соперничество. Мерзость... Да, мы назначили вознаграждение за Тельмана, и оно будет выплачено. Но передайте вашим людям, что руки у них должны быть чистые! Надеюсь, я больше не услышу, что кто-то пытается подкупить, дать отступного... Это политическая борьба, а не черная биржа! СС это тоже касается, Гейдрих!
– нахмурился, может быть, чуть сильнее, чем следовало, Геринг.

– Слушаюсь, экселенц.
– Гейдрих почтительно склонил голову.

– Я немедленно доведу до сведения штаба ваше пожелание, экселенц, заверил Шиль.

– Не пожелание - приказ, - осторожно поправил Гейдрих.

– Так что же вы ответили насчет награды?
– поинтересовался Геринг.

– Я написал, что буду только приветствовать, если это денежное вознаграждение получит отряд СА в Шарлоттенбурге.

– Хорошо!
– подытожил Геринг.
– Пусть победит достойнейший. Только действуйте в полном контакте и товариществе с моей полицией. И помните: операция строго засекречена!

– Настолько засекречена, - заметил Дилс, - что гестапо рекомендует не выписывать ордера на арест. Достаточно одного приказа.

– Правильно, - одобрил Геринг.
– Мы посоветуем прокурору Миттельбаху признать арест законным задним числом.

– Когда назначена операция?
– спросил Гейдрих.

– Мы планируем на восемь ноль-ноль.
– Дилс зачем-то глянул на часы.

– Лучше в шесть, - посоветовал Гейдрих.

– Хорошо, в шесть, - согласился Шиль.

– Итак, третьего марта в шесть ноль-ноль, - подытожил Геринг. Держите нас в курсе дела. Благодарю вас, господа.

Генералы откланялись и пошли к дверям. Но на полпути Гейдрих сошел с голубой ковровой дорожки и возвратился к столу рейхсминистра. Подождав, пока за дверью скрылась черная фигура Дилса, предупредительно пропустившего Шиля вперед, он доверительно спросил:

– Как быть с недавним сообщением рейхслейтера Геббельса, экселенц? Боюсь, что своими действиями мы дезавуируем его. Факт задержания Тельмана на конспиративной квартире опровергнет сообщение о его бегстве в Голландию. Может быть, стоит уведомить доктора Геббельса о предстоящей операции?

Геринг молчал. На черном фоне мундира лицо Гейдриха казалось ему меловым.

– Как гаулейтер Берлина он должен быть посвящен в операцию, - не выдержал долгого молчания Гейдрих.
– Пропагандисты смогли бы подготовиться.

– Безусловно. Но рейхслейтер опытный пропагандист. Он найдет что сказать. Поэтому воздержимся.

Геринг хотел было добавить, что Геббельс еще припишет арест Тельмана себе, но промолчал. Он, как и Гиммлер, не любил Геббельса. Но не спешил объединиться против министра пропаганды с рейхсфюрером СС. Блокироваться еще на одном фронте было, пожалуй, опасно. Это могло сковать, лишить маневренности. Всегда лучше оставить запасной ход, чтобы при случае отыграть назад.

Гейдрих еще раз резко, по-прусски, дернул головой и, повернувшись четко, как на параде, широким уверенным шагом пошел к белым дверям с позолоченными ампирными ручками.

"Неужели боров сомневается в том, что Тельман будет взят?" - подумал он.

– Простите, группенфюрер, - остановил его Геринг.
– Еще один момент... Попрошу вас лично проследить вот за чем. Мне нужен живой Тельман.
– Он сделал на слове "живой" ударение.
– На процессах должны быть обвиняемые, а не их тени. Вам ясно?

– Да, экселенц, - Гейдрих остался у дверей и лишь повернулся к Герингу лицом.

– Знаете что? Сделаем лучше так. Пусть арестует полиция, а штурмовики примут участие, ну, скажем, в оцеплении. Так будет лучше.

– Понимаю, экселенц.
– Гейдрих позволил себе легкую ироническую улыбку.
– Вам нужен живой Тельман для процесса, а на штурмовиков в таких делах полагаться трудно. Пусть поэтому им займется полиция.

– Вы меня поняли правильно.

Радиограмма

Всем управлениям государственной полиции: