Кто бы мог подумать, что чинная школьная учительница окажется такой чувственной?

И кто бы осмелился предсказать, что несносная женщина, явившаяся в Эбердэр, чтобы досаждать ему, станет его другом?

Важный привратник «Уайтс-клуба» поздоровался с Никласом так, словно последний раз тот заглядывал сюда не далее как вчера. Знаменитый клуб для избранных выглядел точно так же, как и четыре года назад, что было совсем неудивительно. Странным показалось бы другое — если б здесь случились хоть какие-то перемены.

Поскольку Рэйф еще не появился, Никлас лениво прошел в читальню и взял со стола последний номер «Таймс». Как и следовало ожидать, большая часть газеты была посвящена отречению Наполеона, а также предположениям по поводу будущего устройства мира и хвалебным статьям о триумфе британского мужества и британской мудрости.

Услышав знакомый голос, Никлас поднял взгляд и увидел направлявшегося к нему Рэйфа, по тут герцогу преградил дорогу какой-то переполненный энтузиазмом юнец.

— Ваша светлость, вы еще не слышали последнюю новость? — взволнованно залопотал он. — Говорят, что династия, основанная Наполеоном, будет отстранена от наследования и престол Франции вновь займут Бурбоны!

Пригвоздив юнца к месту ледяным взглядом, Рэйф холод но обронил:

— В самом деле?

Молодой человек покраснел, как рак, и, пятясь, ретировался, бормоча бессвязные извинения.

Никлас наблюдал за этой сценой с сардонической усмешкой. Когда Рэйф подошел, он заметил:

— Теперь ты еще лучше отбриваешь нахалов, чем четыре года назад.

— Надеюсь, что так, — ответил Рэйф с ленивой улыбкой. — У меня была большая практика.

Никлас расхохотался.

— Хотел бы я знать, скольким жителям подлунного мира дозволено видеть тебя таким, какой ты есть на самом деле?

— О, мое высокомерие абсолютно подлинное, в нем нет наигрыша. Поскольку в тебе высокомерия нет, ты с трудом различаешь его в натуре других людей, — заметил Рэйф. — Но если ты хочешь спросить, в обществе скольких людей я полностью расслабляюсь, то таких наберется не больше шести.

С этими словами он дружески положил руку па плечо Никласа — что было редкостью, потому что герцог Кандоувер нечасто столь открыто выказывал кому-либо свою приязнь. Не ожидавший этого прикосновения, Никлас вздрогнул от боли.

— О черт! — Рэйф торопливо убрал руку. — Прости, дело в том, что выглядишь ты совсем как обычно, вот я и забыл, что спина у тебя разрисована, как шахматная доска. Тебе очень скверно?

Никлас пожал плечами, хотя это простое движение далось ему с трудом.

— Ничего особенного.

Рэйфа этот ответ, похоже, не убедил, однако он не стал задавать новых вопросов.

— Ты не против, если мы сразу же перейдем в столовую? Вчера я был до того занят, исполняя роль хозяина дома, что не смог толком поужинать, а нынче утром пропустил завтрак.

— Хорошо, идем. Знаешь, после того, что случилось прошлой ночью, я не был уверен, что ты придешь в «Уайтс-клуб», как мы договаривались, — ведь Майкл решит, что ты общаешься с его врагом.

— Полно говорить глупости — я не собираюсь отказываться от одного из своих друзей только потому, что другой мой друг временно спятил. — Рэйф улыбнулся уголками губ. — К тому же он ни о чем не узнает.

В столовой на расположенных вдоль стен буфетах стояли блюда с холодным мясом разных видов и другими кушаньями. В этот ранний час большинство столиков было свободно, так что, выбрав себе еду, они без труда нашли уединённый уголок, где можно было поговорить без помех. Увидев герцога, официант тотчас, не дожидаясь просьбы, принес ему бутылку белого рейнвейна, после чего удалился. Когда они остались одни, Никлас спросил:

— Как чувствует себя Майкл?

Рэйф разрезал пополам маринованную луковицу и съел ее с куском говядины.

— Физически он в порядке, если не считать чертовской головной боли. Доктор, осматривавший его, подтвердил диагноз Клер. — Он бросил на Никласа испытующий взгляд. — Кстати, она мне очень понравилась. У нее явно есть голова на плечах. — Мгновение помолчав, он добавил: — Да и сами плечи весьма недурны.

— Согласен и с первым, и со вторым, — невозмутимо ответил Никлас, которому нисколько не хотелось обсуждать свои более чем странные отношения с Клер. — Я рад, что он серьезно не пострадал, но как насчет состояния его рассудка?

— Я навестил его сегодня утром. Он вел себя вежливо, но чрезвычайно замкнуто, как будто мы с ним едва знакомы. О вчерашней дуэли не упомянул вовсе. — Рэйф заколебался, словно решая, стоит ли рассказывать остальное. — Когда я произнес твое имя, он тут же спрятался в свою скорлупу. Даже не намекнул, почему он вдруг так взорвался вчера вечером, и не сказал, собирается ли вызвать тебя снова.

— Если он даже и попытается, я не позволю ему навязать мне еще одну дуэль.

— Даже если он нанесет оскорбление мисс Морган? Рот Никласа сжался в тонкую линию, однако он ответил: