Никто их не встретил, хотя тетка Вера в это время уже должна была работать на огороде. Акулина же, по обыкновению, летом вставала поздно, не раньше десяти часов утра. Сергей почувствовал смутную тревогу, усилившуюся после того, как он обнаружил незапертую калитку в деревянном заборе, окружающем участок и дом. На зов хозяина никто не откликнулся, в том числе и собака Дружок – чистопородная кавказская овчарка. Сергей вошел во двор, увидел у будки лежащую без движения собаку, и сердце его сжалось.

– Что здесь происходит? – прошептала вошедшая следом Татьяна, больше удивленная, чем испуганная.

Сергей стремительно взбежал по ступенькам крыльца на веранду, едва не сломав протез, проскочил в сени, заглянул на кухню, крикнул:

– Теть Вер! Акуля!

Никто ему не ответил.

Он ворвался в большую гостиную на первом этаже с камином и диваном, также никого не обнаружил и в три прыжка взобрался на второй этаж коттеджа, где располагались три спальни. В одной из них лежала на полу тетя Вера. Она была жива – дышала и безучастно смотрела перед собой, не реагируя на крики и тормошение. Но Акулины в спальне не оказалось.

Ее искали всей деревней, пока Сергей не догадался, что девочку похитили. Только после этого он вызвал милицию и врачей, установивших у тети Веры поражение нервной системы неизвестным психотропным препаратом.

По словам соседей, из «Лады» выходили мужчина и молодая темноволосая женщина, однако никто к ним не присматривался и описать внешность приехавшим сотрудникам милиции не смог. Одеты незнакомцы были по-летнему: в одинаковые джинсы, рубашки из серебристой материи с погончиками, кроссовки. Единственный след, который они оставили, был зажигалкой из желтого металла в форме высунувшего язык человечка. Эту зажигалку Сергей показывать следователю не стал. Просто забыл о ней. И вспомнил только на другой день, когда из Москвы приехал отец девочки, Глеб Тарасов.

Бандиты, укравшие Акулину, позвонили спустя два дня, поздно вечером первого августа. Дома были все, но трубку взяла Татьяна, все еще находившаяся в шоке от случившегося. Выслушала, молча протянула трубку мужу.

– Слушай сюда, буржуй, – раздался в трубке гнусавый развязный голос; говорили с акцентом. – Твоя дочка у нас. Готовь деньги – миллион баксов! Отдашь через три дня, мы скажем – где и в какое время. Заявишь в милицию – девки больше не увидишь! Понял?

– У меня нет такой суммы, – сдавленным голосом ответил Сергей, оглядываясь на ворвавшегося в прихожую Тарасова. – И это не моя дочка…

– А чья? – удивился переговорщик.

Глеб вырвал трубку у Сергея.

– Моя! – сказал он хрипло. – С кем я говорю?

– А ты кто такой? – осведомился неизвестный озадаченно.

– Я Глеб Тарасов, отец Акулины. Где она?!

– Ага… – на том конце провода помолчали. – Не врешь?

– Верните дочь! – лязгающим голосом ответил Глеб. – Клянусь, я вас достану! Всех!

– Не наезжай, базло, – хмыкнул собеседник. – Кишка тонка достать нас всех. Если через три дня не будет денег, мы пришлем тебе пальчик твоей девки. Понял? А потом поглядим, что с ней делать дальше.

– Послушайте… – Глеб замолчал, так как в трубке затукали гудки отбоя.

– Что? – шепотом спросил почерневший от переживаний Сергей.

– Бросили трубку. Сколько он попросил?

– «Лимон».

Глеб сжал трубку так, что она хрустнула. Сказал глухо:

– Они не шутят. Эта сволочь слишком уверенно себя вела. Они явно не знали, что дочь не твоя, но им все равно, с кого получать выкуп.

– Надо снова звонить в милицию, в ОМОН, и все рассказать.

– Я не верю в милицию. Что могут сделать оперативники, получающие по тысяче рублей в месяц?

– Я тоже мало верю, но что-то же делать надо? Я не соберу миллион, даже если все продам и заберу свою долю в фирме.

– Надо искать бандитов самим. Параллельно с омоновцами. У тебя нет знакомых в местных спецслужбах?

Сергей виновато покачал головой.

– Есть, но все шапочные. Ты не представляешь, насколько у нас тут власть повязана с мафией и бандитами всех мастей. Если по всей стране криминальные и наркосделки прикрываются чиновниками разных уровней на восемьдесят процентов, то в Вологде – на девяносто пять. Легче договориться с преступниками, чем с чиновниками. Мы с женой даже подумываем свернуть дело и уехать обратно в Кейптаун.

Тарасов заставил себя успокоиться, повертел в пальцах зажигалку, оставленную похитителями на даче, зашел в ванную и сполоснул лицо холодной водой. Вернувшись в гостиную, сел на диван, шлепнул ладонью по сиденью.

– Садись, в ногах правды нет.

Сергей, круживший по комнате, подумал и сел. Глянул на кутавшуюся в платок жену.

– Танюш, сделай нам кофеечку.

Таня кивнула, ушла на кухню.

– Рассказывай, – сказал Глеб.

– Что?

– Я вижу, что живется вам не очень сладко. Поделись проблемами, полегчает. Потом поговорим, что делать, где искать Акулю.