* * *

...Ну а вечером я опять листал свои записные книжки двадцатилетней давности, обнаруживая в них будто бы и не мною написанные строки:

"...И будет день. А значит, будет пища. / А может быть, совсем наоборот: / потухнет печь в моем пустом жилище / и кредиторы встанут у ворот. // Но будет день! А значит, будет солнце. / Но даже если будет дождик густ, / я выйду в сад и прямо под оконцем / жасмина посажу красивый куст. / Или забор поправлю у старушки / и из колодца наношу воды. / Иль будут виться под рубанком стружки, / и буду я, как прежде, молодым... // Я работягу - не изображаю. / Но жизнь - идет, и это - не пустяк. / Я строю дом. Я дерево сажаю. / Я вижу мир... И я в нем - не в гостях."

"Постигаю рождение дня, / по ноге хворостинкой стегаю. / Жизнь, как в улицу, входит в меня, / шагом спринтерским настигая..."

"Ездил я с шоферьем отчаянным / по суровым сибирским зимникам. / Подкреплялся в дешевых чайных, / ночевал у знакомых Зинок. // И на сотни таежных милей / слыл я ухарем и пижоном. / Мужики меня - в чайных били, / утешали меня - их жены..."

"Поземка мыкалась по улице / и в переулках, что тихи, / с грудным надрывом Ахмадулинским / читала белые стихи..."

"Замерзну - ног не разогнуть - / в твой двор сверну с большой дороги, / и словно самый трудный путь, / пройду пять метров до порога. // Ты вскрикнешь: "Снегом не труси!" / А я - не в силах ни словечка - / скорей замерзшие усы / развешу над горячей печкой. // А после будет крепкий чай / тепло в избе и ужин грубый. / Прикосновенья невзначай / и поцелуй пьянящий в губы... / И как тут не сойти с ума / от теплоты, тебя и ласки? / И жизнь - прекрасна! И зима - / уже не злей, чем волк из сказки!"

"...И в сад, в цветы, в размытые черты / открыть окно, как будто створки шлюза, / и музыка придет из темноты, / а может быть, не музыка, а Муза..."

"...Отшлифовать строку до лоска, / мысль очищая от оков, / и получить диплом философа / за тонкий сборничек стихов..."

"Улыбнись - и обнаружишь ты, / что живут с тобою по соседству / мотыльки, деревья и цветы, / и стихи, и собственное детство. // Годы сбрось - раскрепостись, запой, / смеха шар подбросив, словно мячик, / и на дождик ласковый слепой / поспеши, забыв, что ты не мальчик. // И пускай, сбегая по щекам, / станут капли чуть солоноваты - / наклонись и глупого щенка, / защитив под тканью пиджака, / отогрей на сердце, как когда-то..."

"...Вот так и любовь - не сложней и не проще, / чем песнь соловья над притихшею рощей..."

"...Еще вчера я мог дать дёру / на Сахалин иль в Магадан, / но мне судьбу за косы дергать / уже - увы!
– не по годам..."

"...Укутав стареньким платком / по-детски острые ключицы, / трет Муза, всхлипнувши тайком, / озябший носик рукавицей..."

"Знаю я - судьба не балует, / что ж скулить от пустяков? / Даже лисы улыбаются, / свесившись с воротников..."

"...И глядя в ночь, в окне - увидеть отраженье, / и плохо понимать, что это тоже - ты..."

23 августа, четверг. На 14-30 я был приглашен в Международный фонд славянской письменности и культуры, где должна была состояться пресс-конференция в защиту Слободана Милошевича. Так как Алинку сейчас не с кем оставлять дома, то решил взять её с собой, и после визита к врачу на очередной сеанс иглотерапии мы с ней поехали в центр города. Пока было свободное время, заехали в книжный магазин "Библио-Глобус", узнали, что третья книга о Гарри Поттере выйдет только к концу года, а потому купили Алинке две книги нашей писательницы Людмилы Матвеевой о школьницах - пускай читает не переводную, а свою русскую литературу.

В назначенное время мы были в Черниговском переулке, немного подождали и встреча началась. Одним из первых выступал брат Слободана - Борислав Милошевич, и во время его выступления произошел один почти мистический эпизодик. Когда он говорил о ситуации в Югославии и о своем брате, раздался вдруг звонок мобильного телефона и из гаагской тюрьмы позвонил Слободан Милошевич. Журналисты ринулись к трубке, чтобы услышать голос президента-узника, нам, правда, было его слышно хуже, но Борислав слушал и передавал нам слова своего брата...

Потом говорили Геннадий Зюганов, Николай Иванович Рыжков, другие ораторы. Все были единодушны - Международный Трибунал нелигитимен и не имеет права судить лидеров суверенных государств. А я сидел и испытывал чувство глубокого позора. Увы, мы вместе с нашими речами давно проиграли схватку. Милошевич сидит в тюрьме, Косово отдано албанцам, миром правят США, а нас никто уже давно всерьез не слушает. Сегодня нужно не Бушу протесты слать, а делать все возможное, чтобы руководство России наконец-то оправилось от чувства страха перед НАТО, и чтобы наши Путин, Касьянов и министр обороны Иванов вспомнили, что они, едри их в корень, мужчины, а не тряпки. Если мы не покажем Америке свою силу, то скоро и мы, и весь остальной мир превратится не более как в её задворки.