— С добычей?

— Он с пустыми руками не возвращается. Привели троих беглых. Один из них альригиец.

Атари наклонился вперед. Там, где упоминались альригийцы, всегда мог быть заговор. Установившаяся сама собой после третьего альригийского вторжения граница между Империей и альригийцами в этих местах проходила по болотам, и обе стороны вовсю пользовались тем обстоятельством, что охранять ее было попросту невозможно.

— Шпион?

— Не похоже… Во всяком случае, сейчас он на шпиона совсем не похож.

Средний брат, видно, вспомнил приведенного бедолагу и тихонько рассмеялся:

— Неужто братья переусердствовали?

— Да нет. Просто два месяца он провел в плену у болотных дикарей, в Эвоне. После этого наше узилище будет для него как родной дом… Кстати, он рассказывает чудные вещи. Помнишь, нам говорили о дикарском Боге-уничтожителе?

Старший брат пренебрежительно фыркнул:

— Опять эта ересь поднимает голову… Сколько уж говорили.

— Он его сам видел, — быстро перебил его Парсана. — Бог сожрал его товарища.

— Бред. Там не может быть Бога. Там есть идолы.

— Не так важно, как это называют дикари. Главное в другом — у них есть какая-то злая сила, природу которой мы не знаем.

Он хотел сказать что-то еще, но остановился. Пауза в разговоре повисла, словно оборвавшаяся веревка. Старший брат почувствовал недосказанное. Понизив голос, он спросил;

— Похоже на Небесных колдунов? Средний брат сделал охранительный знак.

— Слава Кархе, нет. Я показал ему рисунки. По ег словам, идол не двигается, а сидит смирно на одном месте а его служители приводят к нему тех, кто предназначен в жертву.

Не желая огорчать хорошо потрудившегося человека, Старший брат положил ему руку на плечо.

— Хорошо… Я поговорю с ним…

Средний брат поднялся, готовый привести пленника, но Атари остановил его:

— Не сейчас. Позже. Идолы потерпят. Сейчас нужно закончить с Маввеями. А уж тогда…

За окном на монастырском дворе зашумело — начали выстраиваться к утренней пляске монахи.

— Паломники есть в монастыре?

— Четыре группы.

Атари разгладил пальцем морщины на лбу. Решение висело в воздухе.

— Хорошо… Пришли мне брата Таку и еще троих младших братьев поумнее.

Пока предсказания Сергея об удаче сбывались. Еще четыре часа полета прошли безо всяких происшествий. Под ними снова простирался континент, и только солнце — главный часовой механизм планеты — успело передвинуться и теперь поливало их ярким светом с левой стороны. Через все четыре иллюминатора левого борта его лучи пронизывали кабину насквозь и исчезали за правым бортом, стремясь к земле, что лежала внизу. Лениво жмурясь, Сергей, разглядывая пылинки, пляшущие в лучах, размышлял о превратностях жизни, что то била их, как при крушении, то давала им отдых, как вот сейчас.

Голос капитана нарушил идиллию, неожиданно возникнув из пустоты:

— Ну, как вы там?

Сергей, неожиданно выдернутый из кайфа, неприветливо буркнул:

— А никак!

— Ну а новости какие?

Лень и нега последних часов так расслабили инженера, что он осадил капитана:

— Ну что вы, капитан, заладили одно и то же: «Новости, новости…» Нету у нас новостей. Ни городов, ни замков, ни рыцарей… Ничего нету.

— Это хорошо, хоть и странно.

— Что ж странного? Дикие земли… На всякий случай Сергей посмотрел вниз. Там простирался прежний лес — без конца и без края.

— А то странно, что ничего интересного нет. Хотя вы не в четырех стенах сидите.

Сергей словно в отместку бросил взгляд на приборную доску.

— Ну, если хотите подробностей… Высота — пятьсот сорок, скорость — семьдесят два, давление в оболочке — шестьдесят процентов нормы. И самое главное — скучно тут! Мартин вообще спит…

— Спит?

Из динамика радиостанции выкатился клубок металлического грохота. Похоже было, что капитан уронил все, что держал в руках, и это добро раскатилось по полу с металлическим звоном. Он не то удивился, не то возмутился:

— Спит? А кто же правит?

— Ветер!

Сергей увидел, как Мартин, высматривавший что-то впереди, обернулся и набрал в грудь воздуху, чтобы сказать, что думает по этому поводу, но инженер опередил его:

— Хотите анекдот, капитан? — быстро спросил он и, не дожидаясь ответа, торопливо начал; — Встречаются две половины крокодила…

— Да не слушайте вы его, капитан!

Штурман отодвинул Сергея подальше от приборной доски и от радиостанции.

— Никто не спит. Я рулю. Все в порядке. В ответ Мак-Кафли не сказал ни слова. Что там у них творилось, он не видел, хотя голоса у экипажа вроде были веселые. Наконец он решил не дразнить гусей и миролюбиво попросил: