Он улыбнулся. Улыбка была странной. Избор ощутил за ней скрытую угрозу. Стирая с лица остатки каши, мужик посмотрел в спину обидчика. Избор узнал этот взгляд.

— Все то же… — подумал он — Время идет, но люди не меняются…

Такими взглядами мужчины во все времена измеряли друг у друга ширину плеч или искали место на ней, куда бы воткнуть нож. Ладонь мужика опустилась под стол.

— Ну вот — подумал Избор — только драки не хватает.

Он взглядом отыскал Исина. Тот сидел прямой, как тетива лука. Перед ним по-прежнему стояла миска с чем-то мясным, но он уже не ел. Обе руки его прятались под столом. Избор отчетливо представил себе, как хазарин сжимает рукоять кинжала, и усмехнулся. Вот уж кому драка была нужна еще меньше чем ему самому.

Грохнула лавка. Гуляки за столом поспешно отбегали от стола, за которым теперь остался только обиженный. В его лице было столько злобы, что Избор понял, что теперь-то уж драки точно не избежать…

Но он ошибся.

Мужик не стал рвать на себе рубаху и размахивать кулаками. Словно желая всех посмешить, он приложил кулак к глазу, и посмотрел на остроголового сквозь трубочку пальцев. Это был знак угрозы. Детской угрозы.

Избор расслабился и улыбнулся. Кто-то ведь должен был оценить шутку.

— Драки не будет — подумал он, и ошибся… Дальше произошло нечто неожиданное. Мужик отодвинул голову и ударил по кулаку ладонью другой руки. Звук прозвучал резко, словно щелчок кнута. Люди за столами встрепенулись, кое-кто схватился за уши. Избор не знал, что сейчас должно произойти, но, по крайней мере, знал куда ему нужно смотреть. Остроголовый был шагах в двадцати от шутника. В одно мгновение он выгнулся, словно что-то невидимое ткнуло его в спину, и тут же подброшенный этой невидимой силой кувырком полетел вперед, сшибая столы. Избор проводил его взглядом.

— А, мир все-таки изменился… — подумал он.

Десятник, стоявший ближе других к шутнику, выхватил саблю. На лице его была написано, что он думал — сейчас требовалось спокойно обыскать тут каждый угол и заглянуть в каждое лицо, а не драться со всяким сбродом. Этого дурня следовало убрать прямо сейчас, пока он не начал драки, в которой так легко ускользнуть из любой облавы не замеченным. На помощь ему сзади него уже подбегали еще трое с короткими копьями. А вот этим-то драка была в удовольствие. Риска никакого — что могут сделать супротив воина крестьяне да купчики? А кулаки чесались, да и мошну под шумок у купца порастрясти можно… Правда десятник стоял тут же, рядом, но ведь все же видели — мужик первым начал.

— Убъют — подумал Избор и начал медленно подниматься, пробуя руками столешницу, не тяжеловата ли?

И тут неожиданно выскочил Исин. Черный как уголь хазарин ухватил за пояс пшенично белого русича. Тот не противился, трезвея и приходя в себя. Раскосыми глазами Исин провел по лицам посидельцев.

— Нас, славян, мордуют! — с надрывом закричал хазарин — Уж нам и кабаке теперь места нет? Нет на супостатов Илюши Муромца!

По кабаку пронесся вздох. В нем еще не было угрозы. Только исконная тоска по справедливости.

Исин как-то очень не по-славянски завизжал и выхватил саблю.

— Постружу на щепки!

Никого бы он не постружил. Зайцу было понятно, что против трех копий с одной саблей не выстоишь, но тут в дело вмешалась скамья, брошенная сбоку кем-то из посидельцев. Она ударила по крайнему из воинов, и они, сбивая один другого, впечатались в стену. Это получилось так смачно, что Избор помимо воли поднялся на ноги. Настроение назревающей драки уже витало в воздухе да и сила нагулянная на хазарских харчах просилась в дело.

— Эх, хоть харчи отработаю! Постою за друга! — весело подумал Избор — Кормили-то хорошо. Ничего не скажешь.

Конечно, он себе врал. Хазарин не был ему ни родней, ни другом, но сила в плечах и руках бродила, словно старый мед и просилась наружу. Во всяком случае, подраться за харчи было не такой уж скверной мыслью. Он слышал, что у франков так и вообще дрались за что-то непонятное — за косой взгляд, за отдавленную ногу, за честь дамы…

Исин увидел его и радостно заулыбался. Он рвался в драку от безысходности, надеясь ускользнуть в суматохе. Хазарину было страшно, а теперь увидев волхва он понял, что неприятности позади. Сабля и магия и по отдельности стоили не мало, а уж вместе…

Он ударил ближайшего воина. Тот не ждавший такого напора все же успел прикрыться копьем, но сабля перерубила деревяшку, и он упал, зажимая рану на груди.

Подстегнутые криком десятника лучники на галерее натянули луки. Жить Исину и тугодумному славянину оставалось с воробьиный нос. Вот тогда-то Избор крутанулся на пятке. Столешница приятно оттянула руки, но длилось это только мгновение, ибо в следующий миг она сорвалась с рук и улетела наверх, к ничего не подозревающим лучникам. Снизу было забавно смотреть, как перед ними вздыбливаются, и разлетается щепками резные перильца. Двое упали вниз, на столы, где их приняли в кулаки благодарные поселяне, а один улетел куда-то в комнаты и надолго там пропал. Теперь их осталось трое против четверых. Это уже была драка на равных. За Исина Избор не боялся. Он видел его в деле. Саблей тот, для дикого хазарина, владел неплохо. А вот обиженный славянин был не понятен. Он все еще стоял, тупо глядя на то, что происходило вокруг него, а потом вдруг ухватился за горло, и стремглав бросился к выходу.