Писатель пошевелился, морщась от боли в затекшей шее, с трудом встал.

Он не собирался спать так долго, но что случилось, то случилось. Это даже к лучшему. Организм окончательно избавился от похмелья. Настроение было скверным. Вспоминать о проблемах, над которыми он ломал голову днем, было неприятно. Впрочем, тревога за приятеля никуда не девалась. Надо продолжать звонить, вот только куда?.. Максим подумал и вспомнил, что где-то у него был телефон бывшей жены Кочнева, Аллы. Номер сотового. Если она не сменила сим-карту, ему повезло. Шансов мало, что она может знать о состоянии дел бывшего правоверного, но испробовать этот вариант нужно.

Выпив стакан молока, немного подкисшего, Максим отыскал записную книжку. Если Алла не ответит, буду звонить Кочневу, подумал он, роясь в записях. Книжка была исчеркана, поля заполнены дурацкими рисунками, часть номеров заштрихована за ненадобностью. Максим боялся, что в число попавших под раздачу попал и телефон Аллы, но ошибся. Номер был. Писатель уселся напротив телевизора, сбавил громкость, и стал ждать. Прошло два года, не меньше, с той поры, когда Снегов сам звонил Алле по какой-то просьбе Дмитрия. Многое могло измениться. Вероятно, она сейчас и слышать его не захочет.

На звонок все-таки ответили. Женский голос.

— Алло, это Алла?

— Да. Кто это?

— Макс. Который Снегов, помнишь?..

— А-а… — Судя по интонации, голос не очень разочарованный. — Слушай, давай я тебе сейчас перезвоню, через минуту. Идет?

— Идет.

Максим положил трубку. Ну, это уже кое-что. Глядишь, все и прояснится.

Он сидел и смотрел на телефон, раздумывая, позвонит или не позвонит, и когда прошло больше трех минут, писатель нервно взъерошил волосы.

Звонок прозвенел, Снегов подпрыгнул, схватил трубку.

— Да.

— Ну, привет. Как дела у тебя?

— Все путем, потихоньку живем.

— Ты все один?..

— Как прыщ, — сказал Снегов. — Я тебе не помешал?

— Нет, конечно. Дома сижу сегодня, репетиций пока нет, в театре ремонт небольшой, поэтому приходится балду гонять.

— Ага, ну когда-то нужно…

Максим подумал, что будет забавно, если Алла спросит, как дела у Кочнева.

— Тебе пора жениться, Макс, а то зачахнешь на корню.

— Да на ком? Если бы я встретил тебя раньше…

Они немного посмеялись, перебрасываясь старыми шуточками. УАллы было хорошее настроение. Максим не мог больше откладывать главный вопрос и спросил, не знает ли она что-нибудь о Дмитрие. Когда он в последний раз появлялся на ее горизонте.

— Слушай, я даже точно не знаю. Давно не звонил. Месяца два точно…

Железно.

Ого-го. Оказывается, вот как давно.

— Может быть, ты просто с ним не разговаривала, а он пробовал дозвониться? — спросил Максим.

— Нет, вряд ли. По сотовому бы я вычислила, а так… мне бы передали.

— Кто?

— Ну, муж.

— А как его зовут?

— Макар. Я вообще-то Алла Савинова теперь…

— Поздравляю, — сказал Снегов. — Когда это с тобой приключилось?

Хм, а Кочнев ничего не говорил.

— Три месяца назад.

— Не знал, Димыч не рассказывал.

— Так что с ним?

— То есть, ни вчера, ни на днях он не появлялся?

— Нет. Не темни, рассказывай давай, в чем дело, — потребовала Алла.

— Просто не могу его застать дома, думал, ты в курсе. — Значит, она вообще ничего не знает, сказал себе Максим. Рассказывать или нет?

— Не имею понятия. Мы когда с ним три месяца назад общались — поссорились. Я ему сказала, что замуж выхожу, а он обозвал Макара придурком и ушел. Пьяный был.

— Понятно.

— И это все? — спросила Алла.

— А что еще?

— Не знаю. Не темнишь? Все равно узнаю.

— А ты не могла раньше поинтересоваться, что с твоим бывшим происходит?

— Почему я должна интересоваться? Он не хочет меня знать, а я ему не нянька, чтобы всю жизнь следить за ним! У всех своя жизнь. Между прочим, четыре ведь года прошло!

— Дела у него не очень, по-моему, идут.

— Конечно, не очень, если он без бутылки прожить не может. Его лучше воспринимать на расстоянии, так для всех легче, понимаешь.

— Безусловно, я же писатель, — сказал Максим. — Мне положено все понимать.

— В смысле?

— Да просто.

Алла помолчала.