Видел Аргнист, какие особняки себе эти отставники строили.

А Нечисть рыцари не щадили. Ежели кого в плен брали - приговор один: на решетке железной растянуть да над медленным огнем поджарить. И, наверное, поэтому Нечисть почти всегда предпочитала смерть в бою...

Солнце тем временем поднималось все выше и выше. Аргнист прихлопнул себя по коленям, собираясь подняться. Дома уже заждались... да и Деера его долгой отлучкой недовольна будет. "Видано ли?!
– ворчала порой супруга Аргниста.
– Сам хозяин с луком по токовищу скачет, ровно мальчишка-переросток! Других нет птицу подстрелить, что ли?!"

Другие, конечно, были. Трое сыновей, семь десятков работников, прибившихся к Аргнисту за двадцать пять лет его жизни в лесах. И трое внуков - дети Алорта, старшего; но они еще совсем малы. Арфолу три, Феете только-только стукнуло два, а Арготору и месяца еще не будет. При мысли о ребятишках Аргнист невольно ухмыльнулся. Такие славные карапузы! И скоро его внуков станет еще больше. Год, как сыграли свадьбу его второго сына, Арталега, с Саатой, девушкой из клана Нивена, владельца соседнего хутора а сноха уже давно непраздна ходит и вот-вот родит... Хорошая девушка, почтительная. Правда, характер у его средненького - не мед... Но - жена да убоится мужа!

Настало время трогаться. И, хотя так не хотелось уходить с теплой коряги, на которой так приятно посидеть, греясь на солнышке - особенно после пяти месяцев лютой зимы, с такими холодами, что трещали деревья и падали на лету птицы - Аргнист должен был поторапливаться.

Он уже двинулся вверх по склону, туда, где начиналась тропа к хутору, когда за его спиной внезапно раздался глухой, отвратительный и не естественный скрип.

Бывалый ратник галенского короля развернулся с завидной для своих лет быстротой; знать, не напрасно весь день с собой тяжеленное копье таскал. На глухарином току оно без надобности. Не иначе, Орда рядом.

На противоположном берегу Рыбины затрещали кусты. Кто-то или что-то напролом неслось сквозь заросли сплетенного ивняка; раздались неразборчивые проклятия.

– Родгар, опять вода!
– с отчаянием возопил бегущий, со всего разгона бросаясь в реку. Взметнулся фонтан брызг, словно от пущенного из катапульты ядра. Фыркая и отплевываясь, странный пришелец быстро поплыл вперед размашистыми саженками.

И тут отвратительный скрип повторился вновь - мерзостный, гнусный скрип, словно друг о друга терлись полуистлевшие крошащиеся кости. Ивы внезапно затряслись, точно охваченные ужасом живые существа. На открывшийся низкий и топкий берег неспешно выкатился темно-лиловый шар высотой в рост человека, весь шишковатый и бугристый. Выпуклости на его не ровной поверхности отливали металлом; остановившись возле самой кромки виды, шар вновь издал уже знакомый Аргнисту скрип и... распался на части.

Стеноломы, обычные стеноломы... но чтобы они так катались?! Больше всего эти твари, каждая размером с крупного пса, напоминали самых обыкновенных майских жуков - если не считать выдававшихся далеко вперед острых и крепких челюстей.

Жуки дружно бросились в реку и - удивительное дело - легко заскользи ли по поверхности воды, живо напоминая неких чудовищных водомерок. Словно хорошо обученные воины, они быстро окружали незадачливого пловца; тот обернулся, всхрапнул, точно напуганная лошадь и еще быстрее заработал руками.

Аргнист поспешно бросил копье. Руки сами вскинули лук, глаз привычно взял прицел; свистнула выпущенная в упор стрела, пробитый насквозь жук перевернулся на спину и камнем пошел на дно, бессмысленно и бесполезно дрыгая всеми ногами сразу.

Второй выстрел оказался не так удачен - острие скользнуло по твердому панцирю твари, зато третья стрела угодила еще одному жуку прямо в глаз, составленный как будто из множества мелких стекляшек, словно фонарь над трактиром. Из раны брызнула темно-бурая жидкость, тотчас растворившаяся в речных струях - и нежить отправилась прямиком в глубины омута.

Таковы они, эти стеноломы - стрелой их взять можно, только если в глаз попадешь. Когда они частоколы ломают, глаза специальными пластинами панциря закрываются. Тогда их одной только смолой и остановишь.

Для остальных тварей это стало чем-то вроде сигнала - не обращая более никакого внимания на свою прежнюю жертву, жуки дружно ринулись к Аргнисту. Благодаря этому пловец сумел благополучно выбраться на берег; но одна из бестий походя вцепилась-таки жвалами ему в ногу. Раздался жуткий рев, однако отнюдь не боли, а гневной и неподдельной досады:

– Родгар, мои ботфорты!

Мелькнула толстенная мускулистая рука, вся поросшая рыжими курчавыми волосами, кулак размером с добрый кухонный горшок врезался прямо в выпученную гляделку рвавшей сапог твари, отбросив стенолома чуть ли не на середину реки. Глаз нежити превратился в источающее бурую слизь бесформенное месиво, жук как ни в чем ни бывало заработал ногами, браво ринувшись обратно, в бой.

"Живуч, зараза!"

Остальные стеноломы тем временем выбрались на берег. Стрелы Аргниста уложили еще троих, однако, когда твари подступили вплотную, старому сотнику пришлось отбросить лук и взяться за копье.