– Княжеск, улица Гвардейская, дом двенадцать, квартира три. Топорков Юрий Матвеевич. Вам не наскучило тыкать мне в висок эту дурацкую штуку?

– Нет, а будешь плохо себя вести я покажу её в действии.
– Любезно пообещал Ухов.
– На сколько тянет папашино наследство?

– Не ваше собачье дело.
– Огрызнулась Батурова чем вызвала ответную реакцию Макса. Театрально перекинув предохранитель он с новой силой вдавил ствол ей в ухо.
– Не надо, идиот! Ты хоть понимаешь, что эта штука иногда стреляет.

– Не иногда, а очень часто, особенно в моих руках. Отвечай, на какую сумму ты, вместе со своей маманей, расчитываете?

– Кроме как на его однокомнатную халупу расчитывать нам не на что. Чуть улыбнувшись Батурова решила держать осаду.
– Если вы не верите мне, то узнайте об этом у его нотариуса, Сергея Андреевича Свиньева.

– Того самого, у которого ты вчера вечером вместе с завещанием спалила квартиру, а его самого хотела удушить угарным газом? Ты про него говоришь?

– Господи, да вы совсем сошли с ума! Еще немного и вы обвините меня в Чернобольской катастрофе. Не пора ли вам заканчивать это театрализованное представление и заняться более земными делами? Обещаю вам, что о вашем бандитском нападении в милицию я сообщать не буду, разумеется в том случае если не последует рецидив.

– Этого мы вам обещать не можем.
– Весьма огорошил я её.
– Однако, сегодня спите спокойно и не торопясь переоформляйте папашину однокомнатную халупу, все же триста тысяч на дороге не валяются. Действуйте, если вам позволяет совесть.

Бесполезное это посещение отразилось на нашем настроении далеко не лучшим образом. Мрачные и злые мы отправились в обратный путь. Все полтора часа, что нам потребовалось на дорогу мы не проронили ни слова и только остановившись возле моего подъезда Макс первым подал голос.

– Приехали! Что скажешь, Иваныч?

– Да ничего.
– Хмуро ответил я.
– Мрак, полный мрак, как по делу Батурина, так и по делу Соколовской. И в том и в другом случае реально проявились только исполнители, Но кто они такие и где их искать я ума не приложу.

– Исполнителей можно найти через заказчиков, а в деле Батурина черты заказчика просмотриваются хоть и не четко, но просматриваются.

– Ты имеешь ввиду Елену? Наплюй и забудь. Нотариус нам сказал вполне определенно, без серьезных аргументов нам её не расколоть. Пойдем поднимемся, хоть чашку горячего чая выпьешь. Весь день прокрутились, даже про еду забыли. Пойдем.

– Нет, Иваныч, вдруг на твоего тестя нарвусь, он же меня убъет... Не пойду.

– Не может он так быстро вернуться. Старый хрен, он все ещё любуется красотами Петергофа.
– Выходя из машины заверил я его.
– Пойдем.

– Нет, иди сам. От него всего ожидать можно. Пока, я поехал.

Напрасно Ухов боялся моего сурового тестя. Как я и предполагал, в доме им даже не пахло. На кухне сидела Милка и погрузив ноги в рыжую шерсть Брута старательно вязала свой очередной шедевр, коих в доме собралось великое множество. То ли по незнанию, то ли по неостороности, но она помпезно называла эти картофельные мешки кофтами и навязчиво ими задаривала своих подруг. Подруги пищали и сопротивлялись, но победа всегда оставалась за Милкой. Сраженные ею и шампанским, одураченные бабы легкомысленно уносили с собой эти сюрреалистические поделки, а потом, наказанные своими мужьями за излишнюю доверчивость, месяцами не желали видеть свою а-ля модерн модельершу.

– Опять собачью шерсть переводишь?
– Открывая сковородку проворчал я.
– Лучше бы мои носки заштопала. Стыд и срам! Во дворе двадцать первый век, а у неё муж голыми пятками сверкает.

– Гончаров, не насилуй свои голосовые связки и перестань брюзжать. Миролюбиво попросила она.
– Я и так сегодня для тебя старалась сверх всякой меры. Голубцы со спиртом приготовила, садись и лопай.

– Как это со спиртом?
– Принюхиваясь к сковородке разочарованно спросил я.
– Чую голубцы, а на спирт и намека не ощущается. Лгунья! Дождешься от тебя спирта!

– Не бухти, открой холодильник и хорошо посмотри.

– То - то же!
– Выуживая из дверцы крохотную мензурку удовлетворенно проскрипел я.
– Пока вас в строгости держишь, тогда и толк получается...

– Ну и зануда же ты, Гончаров.
– Отложив вязание она внимательно посмотрела на меня.
– Звонила твоя профурсетка и велела кланяться. Дочка её, Вика, оклемалась и хочет поговорить с тобой о чем - то очень важном. Если сможешь, то приходи завтра утром. Она будет тебя ждать.

– Понятно, спасибо за информацию.

– Не за что, а ты, как я посмотрю, с этой куклы уже на её дочь переключился?

– И какие только глупости иногда приходят в женскую голову! Правдоподобно и естественно возмутился я.
– Просто стыдно слушать!

– А ты слушай и ешь, может быть вместе с голубцами, через пищеварительный тракт до тебя, наконец, дойдет...

Звонок в дверь, резкий и неожиданный заставил меня вздрогнуть. Выронив драгоценную мензурку я громко выругался, почем свет зря, проклиная нежданного визитера. Пес повел себя более спокойно и последовательно. Подойдя к двери он втянул кубометр воздух и радостно залаял, словно гусар перед посудомойкой, размахивая своим хвостом как султаном.