– А дядька-то твой того...
– задумчиво разглядывая опустевшую дорогую раму, хмыкнул я.
– Имел некоторые сексуальные проблемы.

– Да черт его знает. Наверное. Недаром же от него ушла супруга. Да оно и понятно. Три года на подлодке, а потом почти десять лет на вредном производстве. Все длинный рубль искал. Доискался, что корень отсох. Но что тут случилось? Иваныч, я не могу врубиться. То, что искали бабки, это и коту понятно. Однако дядька вовсе не тот человек, который просто так, за здорово живешь, отдаст свои, кровно заработанные деньги. Значит, его должны были основательно пытать, но я не вижу даже малейших следов изуверства.

– Ухов, ты умнеешь не по дням, а по часам, - прислонившись к косяку, сделал я ему плезир.
– Действительно, не замечено следов работы паяльником или утюгом и, что самое главное, ни единого пятнышка крови. Такое впечатление, что твоего дядюшки на момент погрома здесь вовсе и не было.

– Иваныч, а ведь это мысль, - встрепенулся Макс.
– И как это я раньше не догадался? Конечно же его не было! Наверное, сразу после нашего разговора он упорол на свои огороды, чтобы к моему приезду все подготовить. А кто-то, знавший о его отсутствии, этим воспользовался и в поисках денег навел здесь капитальный шмон... Но... Но тогда почему же его до сих пор нет?

– И почему дядькина машина стоит в гараже? Нет, Ухов, к сожалению и вероятнее всего, во время шмона он находился дома. Скажи, он аккуратный человек?

– Конечно, в этом ты сам убедился, проходя через двор. Морская привычка.

– Я не о том. Человек может быть аккуратен в одном, но неряшлив в другом. Тебе ни разу не доводилось видеть, когда он заводит часы?

– Случалось, - чуть подумав, ответил он.
– Несколько раз, после хорошей выпивки, я оставался у него ночевать. Перед тем как ложиться спать, часов в десять или одиннадцать, дядька педантично заводил все имеющиеся в доме часы.

– В таком случае он здорово нам помог, - вытаскивая из-под кровати механический будильник, заметил я.
– Он до сих пор тикает и показывает настоящее время, а это означает, что завели его либо вчера вечером, либо позавчера, поскольку его завод рассчитан на тридцать шесть часов.

– Сейчас десять часов и тридцать минут, если дядька заводил его позавчера, то он вот-вот остановится.

– Макс, ты делаешь удивительные успехи. Но ждать, когда он остановится, не имеет смысла, потому как по его четкому ходу ясно, что завели его вчера, а это означает, что во время налета, который произошел не ранее десяти часов, твой дядюшка находился дома. Он ведь не имел привычки к ночным прогулкам?

– Нет, домовитый мужик был, - загоревав о дяде, с сожалением ответил Ухов.
– Но почему ты так уверенно говоришь, что налет произошел не раньше десяти часов?

– Потому что, как мне кажется, заводить часы во время погрома или сразу после него как-то неестественно. Итак, мы постановили, что вчера вечером он был дома.

– Либо копошился во дворе или сараях...

– Дойдем и до сараев, но сначала заглянем на чердак и в подполье. Ты, случаем, там не был?

– Нет, как увидел, что здесь творится, так сразу к тебе.

– Начнем с подполья. Не нравится мне этот задранный ковер. Где находится лаз?

– А черт его знает, где-то посередине. Помнится, я оттуда самогонку доставал.
– С этими приятными воспоминаниями Макс скрутил палас и оголил люк, ведущий вниз.
– Смотри-ка, верно запомнил, значит, не такой уж пьяный был.

Приподняв тяжелую крышку, мы оттащили ее в сторону, и по массивной лестнице Ухов первым спустился вниз.

– Иваныч, да тут темно, как у негра в желудке, - через некоторое время проинформировал он.
– Лампочка висит, а выключателя нет, поищи его у себя наверху.

Не желая обременять себя слишком большими поисками, я защелкал всеми имеющимися на кухне выключателями и оказался в корне прав. Черный квадрат подполья вспыхнул, и по восторженному реву Ухова я понял, что старались мы не зря.

– Иваныч, спускайся!
– требовательно пробухтел его голос.

– Уже на полпути, - кисло усмехнулся я, нехотя вставая на первую ступеньку лестницы. Видеть измордованный, изуродованный труп не было никакого желания, хотя бы он и принадлежал уховскому дядюшке. Но такого не произошло. Ступив на чистый дощатый пол, я нехотя осмотрел довольно большое пространство и никого, кроме стоящего на карачках Макса, не обнаружил.
– Ну и какого рожна ты орешь?
– естественно и просто спросил я.
– Крыша поехала или крысиного яда нажрался?

– Иваныч!
– поднимаясь с колен, горестно воскликнул он.
– Здесь они его... Здесь мучили и, наверное, убили. Подойди сюда и глянь, сколько крови натекло.

– Да, со стакан наберется, - согласился я, рассматривая черное засохшее пятно.
– Но мне не совсем понятно поведение грабителей. Если они грохнули твоего дядьку здесь, то за каким чертом им понадобилось утаскивать отсюда его труп?

– Не знаю, - растерянно развел он руками.
– Иваныч, смотри-ка, паяльник.

– Уже вижу. Не лапай его руками. Лучше поднимись и найди мне несколько чистых пакетов да проверь чердак и сараи, а я тем временем спокой но и тщательно здесь все осмотрю.