– Хм, господин... господин... не знаю, как вас... это дело личное... А где Лидушка?

– Отдыхает в ванной, но вы не волнуйтесь, она в полном здравии, просто крепко спит.

– А где охрана? Как вы здесь оказались?

– Охрана тоже спит. А я шел мимо да и зашел, минут пятнадцать назад, щадя его мужское самолюбие, соврал я, - откуда же ключ?

– Не ключ, а ключи, они у меня давненько. Дело в том, что я... как бы половчее выразиться...

– Трахнул ее, что ли?

– Вот-вот, именно. Парни пошли к ней под вечер, когда по моим подсчетам ее дома не было. Для страховки я позвонил на дачу, она ответила, но я разговаривать с ней не стал, положил трубку и отправил своих орлов. Через час они вернулись перепуганные и доложили, что Шура мертва. Копии документов они не нашли.

– Это похоже на правду. Неясен только один момент: зачем ей понадобилось ехать на дачу. Не совпадает как-то, нелогично.

– Возможно, но я рассказал, как все было в действительности.

– Сколько времени прошло с момента звонка на дачу до появления в ее квартире парней? Скажите как можно точнее. Это важно.

– Час или чуть больше.

"Странно, - подумал я, - если верить его словам, то получается полный бред".

Сначала мою стройную, красивую версию ломают базарные старухи, а теперь Дьяконов. Если так, то ее удавили буквально за пятнадцать минут до моего прихода. Похоже, он не врет и действительно от меня устал.

– Ладно, дядя Леня, больше вас мучить не буду. Спите спокойно.

Придавив его к кровати, я сделал ему укол. С ужасом обреченного человека он завыл, пытаясь меня сбросить.

– Не волнуйтесь, милый наш депутат, это всего лишь морфий, спите, и приятных вам сновидений.

Подождав, пока он успокоится, я вытащил кляп. Последние его слова были:

– Пойдете ко мне работать - вам я буду хорошо платить.

– Я обязательно подумаю над вашим предложением, - уже закрывая дверь, пообещал я.
– Непременно позвоню после выборов. И еще. Учтите, никаких копий не было.

С охранниками я поступил менее деликатно, просто оросил их из газового баллончика, забрал их пушки и наконец-то вышел на свежий воздух. Здесь было куда как приятней, нежели под Дьячихиным сексодромом. Все настроение испортили сварливые псы. Насытившись любовью, теперь они решили наверстать упущенное, вырвав кусок из моей тощей задницы. Прав был батюшка, закопавший под камень своего четвероногого друга, несмотря на искреннюю любовь... С псами я поступил точно так же, как с охраной, облив дурной смесью из баллончика.

В двенадцатом часу ночи я позвонил Валентине. Кот Машка привязался ко мне еще на улице и теперь терся у ног, грязный и взъерошенный. Валентина долго смотрела на представшую перед ней пару.

– Одно слово - коты! Заходите. Непонятно, кто грязней. Говорят, после долгого совместного проживания животное становится похожим на хозяина. В вашем же случае все наоборот. В комнаты ни шагу, пока не примете душ.

– А твой-то не явится?
– на всякий случай спросил я, уже ложась в шикарную супружескую постель.
– Прошлый раз вернулся раньше, очень сердился.

– Да говорю же тебе, на месяц укатил. Иди ко мне, мой сладкий.

И все-таки чутье меня не подвело. Он вернулся, причем в самый разгар нашей баталии. Я даже не заметил. Вырос как из-под земли, похлопав меня по плечу, вежливо осведомился:

– Я не помешал?

– Нет, - немного растерянно успокоил я его, - я сейчас уйду, на минутку зашел.

– Будьте так любезны, и захватите ее с собой.

– Но я приходил вовсе не за ней.

– А уйдете вместе. Я вам ее дарю.

– Благодарю вас, вы позволите нам одеться?

– Какие могут быть возражения, в вашем распоряжении десять минут.

Пятого декабря в ноль часов тридцать минут на меня свалилось нежданное счастье. Господин Гончаров К.И. приобрел бабу.

Весь световой день она перетаскивала шмотки. Прячась от милиции, я сидел в кафе, оптимистично надеясь, что моя радость недолговечна. Когда поздним вечером я нарисовался дома, то свою удобную, неряшливую квартиру попросту не узнал. Да ее и не было. Был склад, заваленный ее шмотками, где даже для кота не нашлось места. Испуганный, он сидел на подвесном кухонном шкафчике, непонимающе вылупив зеленые шары.

* * *

В шесть утра я подъехал к дому прапорщика Ухова, когда-то здорово подсобившего мне в одном гнусном деле. На его помощь я рассчитывал и сегодня. Подниматься на этаж мне не пришлось, потому что сам Макс, обнаженный по пояс, нарезал круги посередине двора. Я невольно поежился, температура была очень минусовая.

– Привет доблестным сынам ОМОНа, - поздоровался я, выбираясь из-за руля.

– Здравствуйте, - несколько удивленно промямлил он.
– Константин Иванович, я слышал, вас разыскивают... по подозрению...