– Нет. Ну, суки, держитесь!
– выматерился он, круто бросая мою машину вправо.
– Будет вам и ад, будет вам и рай.

Противно заскрежетал металл, и сброшенная на обочину "Ока" беспомощно забарахталась в снегу.

– Вот и все, Иваныч, сейчас они побегут в поле, но ты не стреляй, я догоню их сам.

– Хорошо, но та, что сидит за рулем, нужна мне живая. Тем более, она не стреляла и к гибели Павлика имеет косвенное отношение.

Догонять ему их не пришлось. С поднятыми руками ведьмы сами шли к машине, при этом визгливо требуя не стрелять, потому что они добровольно сдаются в руки победителей.

Выходя из машины, я с удивлением заметил, что моя правая рука не желает работать, а из рукава на белое полотно дороги капают крупные и частые кровавые кляксы.

– Лежать. Мордой в снег, не двигаться, стреляю!
– привычно орал Макс, уже обыскивая перепуганных стерв.

* * *

В десять вечера я позвонил в дверь ефимовской квартиры, где в это время ужинали, потому что навстречу мне в полосатых шортах вышел сам полковник с надкушенным пирожком. Кондитерское изделие у него выпало из рук, наверное, полковник уже не рассчитывал меня увидеть.

– Т-т-т-ы-ы-ы? Скотина, ты знаешь, что меня собираются убирать? И по твоей милости! Боже мой, да ты ранен! Что случилось?

– Алексей Николаевич, - заплетающимся языком объявил я.
– Мы словили их!

– Кого? Говори яснее.

– Всю банду накрыли.

– Вот как, и где они?

– В машине.

– Вся банда? Вся группа?

– Все шестьсот шестьдесят шесть, - сказал я серьезным тоном.