– Ты даже такие подробности знаешь?

– Я все знаю, отпусти если не желаешь получить новый срок.

– Чем напугал. Нам не привыкать.
– Усмехнулся он и подпалив свечку похлопал белую корову по морде.
– Ну что моя маленькая, дождалась. Снежинка, сечас я тебя...

– Послушай, кретин, Говорю тебе совершенно серьезно, мои мужики будут в поселке уже сегодня вечером и они сразу же вычислят тебя через твоих недоносков Ленчика и Семена, а дальше дело техники. Тебя будут бить долго и больно.

– Не будут.
– Спокойно заверил он меня.

– Еще как будут, мои парни бывшие десантники.

– Не будут меня бить потому что не найдут. Семен с Ленькой по утрянке отвалят в город пропивать бабки, а кроме них про тебя никто ничего не скажет. Снежинка, моя маленькая.
– Курлыкал он корове присаживаясь на скамейку перед её выменем.

– Послушай, что тебе от меня надо?

– Сейчас, сначала корову подою, а потом мы с тобой поговорим по серьезу. Если ты будешь умным, то останешься живым.
– Обнадежил он и деловито взялся за титьки.

Я понимал, что его слова не более как пустая угроза, но все равно стало неуютно и на душе появился неприятный осадок. В ведро резко и звонко била упругая струйка молока, а я в очередной раз задавал себе вопрос, - в кого я уродился таким идиотом. Почему не позволил Милке сопровождать меня сюда.

Закончив дойку он унес ведра и вскоре вернулся с ножом, плетью и веревкой, что мое настроение совсем не улучшило. Перекинув её конец через конек крыши он на секунду задумался и усевшись на скамейку спросил.

– Ну что? Так будем рассказывать или с применением запрещенных приемов?

– Конечно так. Зачем же приемы? Что тебя интересует.

– Где рыжье?
– Напористо и зло спросил Кошкин.
– Быстро отвечай, где рыжье.

– Какое рыжье, что такое рыжье?
– Наивно спросил я.
– Объясни пожалйста.

– Рыжье это золото.
– Теряя терпение взвизгнул он.
– Где оно?

– Опять не понимаю о чем ты спрашиваешь.

– Сейчас поймешь.
– Усмехнулся он и плетка обожгла мне щеку.
– Ну как?

– Достаточно, какое золото тебя интересует?

– То самое которое крысанул Витька Комаров.

– Первый раз про такого слышу.
– Враз онемевшими губами ответил я.

– Сейчас вспомнишь, - пообещал он и слово сдержал. На этот раз хлыст рассек мне лоб и теплая кровь тут же залила глаза.
– Ну что, вспомнил?

– Вспомнил, перевяжи голову, потом скажу.
– Отплевываясь от крови попросил я.

– Еще чего? И так хорошо.
– Закудахтал мерзавец, но просьбу мою выполнил. Плеснув самогон на тряпку которой только сто вытерал коровье вымя он небрежно намотал её на меня.
– Порядок. Говори, я слушаю.

– Я не знаю где золото Климова.

– Сейчас узнаешь.
– Ловко, в мгновение ока, он набросил мне на руки веревочняй аркан и освободив ноги резко дернул меня наверх. Дикая боль в запястья заставила меня вскрикнуть и Кошкин расценил это как добрый знак, как верный путь по которому он идет.
– Заквакал, сучонок, сейчас ты у меня не так заквакаешь! Говори где золото, или ты у меня будешь висеть пока не высохнешь.

– Дурак ты, Сашок, как был так и остался.
– Через силу засмеялся я. Если бы я знал где золото, то какого бы черта ехал сюда?

– Ты мне тут вола не крути, мент поганый! Где Комаров?!

– Его убили.
– Выбросил я поледий хилый козырь, который тут же вернулся назад.

– Значит не хочешь по хорошему? Где золото ты не знаешь, Комарова убили, а сам ты ничего не знаешь! Врешь ты все, сучара! Мент дешевый. Ты что, думаешь я не понимаю? Витьку вы захомутали и в ментовке он раскололся, но только золотишко вам не сдал, меня сдал. Жаден потому что. Шепнул мое имя, дескать ищите у Сашки Кошкина, сволота поганая! А золота у меня нет. Понял ты, козел на привязи. Нет и никогда не было.
– Вдруг истерично завопил он.
– Соврал он вам, все у него хранилось.
– Зря ты сюда приехал, на свою голову приключений искать.

– Богатая у тебя, Кошкин, фантазия, ничего не скажешь, но только на этот раз ты ошибся. Говорил я тебе чистую правду.

– Чистую правду ты расскажешь сегодня вечером, когда вдоволь повисишь в душном вонючем коровнике. До встречи, мент занюханный. Пойдем, Снежинка.

Накинув на коровьи рога петлю он вывел её из сарая, тем самым лишая меня даже такого, пусть бессловесного, но общества. Подвесил он меня грамотно и со знанием дела, так что натянутый в струнку я носками едва касался пола. Долго в таком положения я находиться не мог, уже сейчас страшно болели суставы, а что будет через пару часов, можно было только догадываться.