– Может быть, ты еще спросишь, какой у меня стул?

– Нет, что вы, извините. Я принес деньги, немного меньше, потому что покупка валюты обошлась мне в некоторую сумму, именно ее я вам недодам. Расписочку я приготовил.

– Не извольте беспокоиться, - растянул я губы в саркастической улыбочке. Подобного скрягу я не встречал давно.
– За доллары я распишусь где угодно, хоть на собственной заднице.

– Да, конечно, но я бы хотел иметь хоть какие-то гарантии.

– Их не будет, кажется, я тебя об этом предупреждал. Если тебя это не устраивает, то убирайся к чертовой бабушке, у меня хватает своих проблем.

Он потоптался у двери, нерешительно вытащил плотненькую пачку зелененьких, старательно ее пересчитал и робко протянул мне. Под конец он опять не сдержался:

– Ну а задумка-то у вас есть?

– Конечно, расписаться в бумажке и проводить тебя за дверь.

Спустившись вниз, прямо у входа я купил шикарный букет гладиолусов, а в ближайшем гастрономе приличный немецкий костюм. К предстоящему вечернему визиту я приготовился всерьез, не хватало лишь цилиндра и трости. Подарки двум одиноким шлюхам тоже встали мне в копеечку.

Ухов приехал на своей машине, потея, как первоклассник. На заднем сиденье лежал букет цветов, и тоже гладиолусов.

– А что, Иваныч, вставим им по гладиолусу?

– Вставим, Макс, только не хами, помни о поставленной задаче.

Наши дамы проживали на шестом этаже. От нежданных гостей они отделились капитальной металлической дверью с двумя запорами. Когда железяка отодвинулась в сторону, я увидел шикарную блондинку и чуть не описался от восторга. Мама была гораздо качественней своего потомства.

– Милости просим, - сразу же объявила она, - Римма мне о вас рассказала. Господи, какие чудесные цветы! Меня так давно не баловали подобным вниманием к моей особе, что не зна...

"Ничего, узнаешь, старая шлюха", - подумал я злорадно.

– Давайте познакомимся, зовут меня Надежда Ивановна, но не думайте, что я подаю надежду.

– Вы имеете в виду, что я не сразу могу с вами переспать?
– игриво спросил я. Глупая баба, она еще не знает, какой десерт ей уготован.

Ухов, как всегда, неуклюже топтался у порога, я же, сбросив куртку, бесцеремонно поперся в комнату. Девушки жили неплохо. Я с удовлетворением отметил обилие хрусталя и позолоченной хренотени.

– Может быть, познакомимся?
– с вызовом спросила хозяйка.

– Конечно, его зовут Макс, а меня нарекли Эдиком, и по раскладу я сегодня твой. Где наша дочурка?

– Сейчас придет, но почему вы так по-хамски себя ведете?

– Детство у меня было тяжелое, материнской ласки лишенное. Недоедал, недопивал.

– Вы откровенны до безобразия, и я отвечу вам тем же.
– Кокетливая Наденька указательным пальцем закрыла мой рот.
– Эдик, сегодняшнюю ночь ты проведешь один, вдали от меня, но думать будешь только обо мне. А я буду мечтать о тебе.

– Отрадно слышать, но как в этом случае быть моему другу, несчастному товарищу Ухову? Он хоть и скромный, ничто человеческое ему не чуждо.

– Сейчас придет Риммочка и все сделает по высшему классу. Поверь мне, она куда опытнее меня в этих делах. Максик, тебе не надоело топтаться у порога? Тетя Надя рассердится, если ты будешь так себя вести. Раздевайся и проходи, на Эдика не обращай внимания, он у нас человеконенавистник. Извините, но при каких обстоятельствах вы познакомились с Риммочкой? И насколько серьезны ваши намерения?

– Я вообще-то пришел сделать вам внучку, но теперь, увидев вас, несколько изменил свое мнение, думаю, что мы с вами обойдемся своими силами, а Макс пусть решает сам.

Риммочка появилась только через час, когда, устав ждать, мы уже садились за стол. Румяная от мороза, она шумно ворвалась в комнату и заискрилась весельем. Мне даже стало немного досадно, что в скором времени придется ее огорчить. Выпив за знакомство по фужеру шампанского, дамы затеяли светский разговор. Вежливо его прервав, я попросил внимания.

– Надежда Ивановна, - лучезарно улыбаясь, спросил я, - а вы знаете, что ваша девочка Риммочка - юная преступница?

– Я знаю, Эдик, она у меня с детства была проказницей. Она запросто может показать свой язычок учительнице или состроить рожицу мамочке.

– Я не о тех милых шалостях говорю. Она настоящая преступница, замешанная в квартирной афере и похищении человека.

Улыбка медленно сползла с ее физиономии, а вместе с нею исчез и шарм, так мне полюбившийся.

– Если это и шутка, то совсем не смешная, а даже совсем наоборот. Соизвольте объясниться.