– Вы ушли вместе?

– Нет, я оставалась в кафе еще около часа.
– Она кокетливо зыркнула в мою сторону.
– Ко мне подсел один симпатичный парень.

– Куда все же пошел ваш кавалер? В какую сторону?

– При всем своем желании этого я вам сказать не могу, поскольку попросту не заметила. А что, это так важно? Что случилось?

– Ничего, отдыхайте и впредь никогда меня не обманывайте.

– А разве я вас обманывала?

– Да, в прошлую нашу встречу вы показали, что не знаете этого гражданина.

– Извините, товарищ милиционер, но я женщина, и с этим нужно считаться.

– Стервозная баба!
– уже подъезжая к дому отдыха, заметил Окунь.

– А по мне, так ничего. До мужиков больно охоча. Муж у нее профессор, ему не до этого дела, вот она и отрывается на югах. Стоит ли за это упрекать бедную женщину? Плоть свое требует.

– Едут тут всякие шлюхи со всей России, всякую заразу везут...

– А вы закройте город.

– Да ну тебя к лешему, заладил. Вылазь, приехали.

В половине десятого жара уже спала и обитатели дома отдыха, разложив по скамейкам свои утомленные тела, наслаждались вечерней прохладой. На танцевальном ринге художник Грачев уже готовил аппаратуру для ночных скачек. Именно к нему мы и направили свои стопы. Нельзя сказать, чтобы наше появление его сильно обрадовало. Встретил он нас довольно нервозно:

– Ну что вы все ходите, вынюхиваете, выспрашиваете? Тещу посадили, и все вам мало. Чего вы еще хотите?

– Скажите, Сергей, - начал Окунь, - вы не могли бы нам подсказать, где сейчас находится ваш брат Лев Петрович Раковский?

– Ваши орлы меня об этом уже спрашивали, да откуда же мне знать? Что я ему, нянька, что ли? Сам большенький. Наверное, у какой-нибудь бабы завис.

– А вы его когда видели в последний раз?

– Вроде бы после обеда приходил. Точно, после обеда, переобул туфли и слинял. Да появится он, никуда не денется. А что он там натворил?

– Избил двух мужиков.

– Ну, это вы загибаете, мне кажется, он парень смирный.

– Почему кажется, вы что - плохо его знаете?

– Откуда же мне знать его хорошо? Как наша маманя спуталась с его папаней, я ушел жить к своему отцу.

– Понятно, а где он служил, что так отметелил двоих мордоворотов? Не там ли, где и вы? Уж больно профессионально он их уложил.

– Где он служил, я не знаю, для меня самого это загадка, а чтобы овладеть некоторыми приемами, не обязательно где-то служить. Говорите, положил двоих? Ну и дела, а может быть, вы что-то перепутали?

– А вы спросите мужиков, может, это они что-то перепутали.

– И что ему теперь грозит?

– Это от него зависит. Если он уговорит их не поднимать шум, то это одно, а не уговорит - тогда другое, так ему и передайте, и пусть переговорит с ними сегодня же. Они сейчас сидят у Токарева дома. Пусть идет немедленно. Завтра будет поздно. Я понятно излагаю?

– Не то слово, - улыбнулся Сергей.
– Я обязательно все ему передам.

– Ну, что скажешь?
– спросил меня Окунь, когда мы вышли за ворота. Как думаешь, клюнет он на мою удочку?

– Может, и клюнет, - неуверенно предположил я, - а может, и нет, умный шибко.

– Не умнее нас с тобой, мы вычислили его из ничего. Неужели теперь у меня не хватит мозгов, чтобы устроить ему подходящий капкан?

– Да уж, - восхитился я, - мозгами вы, майор, величина.

– Мне тоже так кажется. Ты ступай домой, а я в отдел, организую засаду и зайду к тебе. Спокойно посидим, подождем, покуда он не окажется в нашем капкане.

– Вы мне мою "немку" отпустили бы, трое суток уже гноите, нет такого права.

– Да, пожалуй, отпущу, баба она грамотная, еще, глядишь, на меня телегу накатит.

– И еще я бы посоветовал размножить фотографии и раздать их линейной милиции, а кроме того, блокировать основные магистрали, включая аэропорт.

– Неужели ты думаешь, что все так серьезно?

– Мне кажется, что Шмара убит, и убит не на шутку.

– Ты прав, чего-то я расслабился. До встречи. Не забудь покормить курей.

Из гудящего чрева пустого холодильника я выудил две заблудившиеся там сардельки и, наскоро проварив, с жадностью их проглотил. Как будто стало немного полегче, по крайней мере исчезла ноющая тоска, бередившая мой живот уже несколько часов. В ожидании Окуня я честно, до самого конца досмотрел телевизионную программу, а в час ночи, решив, что он уже не придет, отправился спать.

Несмотря на все перипетии сегодняшнего дня, уснуть я опять не мог. С чего бы это? Вроде все стало ясно и понятно, уравнение решено, неизвестный выявлен, правда, еще не найден, но это уже не моя проблема. Пусть посуетится Окунь. Чего же мне не спится? Хочешь вычислить инициатора и заказчика? Тут и так понятно. Либо Ирина, либо Сергей, а конкретней на него укажет сам Лев Петрович Раковский. Если его, конечно, удастся задержать. Куда это запропастился Окунь? Не иначе как возникли какие-то осложнения. Это можно было предвидеть, пастор, очевидно, смекнул, что дело пахнет керосином, да и Марина говорит, что он был очень расстроен. Немудрено расстроиться, коли понимаешь, что ты влип по самые уши. Наверное, напрасно я говорил ему двусмысленности, это его насторожило, но мне нужно было видеть его реакцию.