– Да заткнешь ты фонтан или нет?

– Все, молчу и слушаю с благоговением.

– Короче, есть предположение, что пальчики в розетку ему засунуть помогли.

– И чтобы ты помог это выяснить, тебя наградили свиньей? Да за такой презент я бы доказал, что он во время грозы плясал нагишом на вершине Эйфелевой башни.

– Чего-то ты сегодня разыгрался.
– Подозрительно прищурившись, я грязно улыбнулся.
– Прямо амуром резвишься. К чему бы это?

– Да ну тебя, Иваныч, - сразу утухнув, засопел он.
– Больше я в твой дом вообще ни ногой. Хоть бы постеснялся говорить мне такие вещи. Что там с этим Логиновым?

– Мне нужно узнать, кто в районке им занимался. А при возможности выяснить, где находится его паспорт. Но это не все. После его похорон в подполье его дома дочерьми обнаружен мумифицированный труп их матери, пропавшей без вести двадцать лет назад, во время строительства дома. У меня есть основание полагать, что это дело его рук.

– Само собой разумеется, не домовой же ее замочил.

– Я хочу знать, кто по этому делу вел следствие двадцать лет назад.

– Это трудненько, может, тот легавый уже и сам лапы отбросил.

– Возможно, но ты все равно попробуй. Если не найдешь следователя, поищи кого-то, кто помнит это дело.

– Сомневаюсь, чтоб кто-то помнил о пропаже, случившейся двадцать лет назад.

– А ты попытайся, тогда людишек поменьше хапали, не в моде был нынешний бизнес. Пропажу человека за ЧП считали.

– Ладно, задание понял, завтра к обеду жди результатов.

– Ну вот и отлично, а теперь, перекрестясь, предадимся обжорству.

В десять вечера, утомленный едой и алкоголем, проводив Макса, я уснул, а в десять утра уже подъезжал к злополучным фермам, где хозяин был убит током, а я контужен быком. Остановив машину в пятидесяти метрах от загона, я с интересом наблюдал, как бабы, мои вчерашние зрительницы, моют загаженные коровьи боксы. Делали это они виртуозно, с чисто русской смекалкой. Видимо, на водопроводе стояли счетчики и воду приходилось экономить. По этой причине орудовали они ведром, доставая навозную воду из огромного корыта, куда она стекала по желобу с пологого пола только что помытого коровника. Ну чем не автономный круговорот дерьма в коровнике? Работали бабоньки азартно и с огоньком, перемежая задорные шутки веселым матом. И пусть не ноют славянофилы и русисты, незыблем будет наш менталитет, покуда жива русская женщина.

Удовлетворенный своими наблюдениями и выводами, я перевел взгляд на серый двухметровый ящик, стоящий посередине загона и огороженный невысоким заборчиком. Наверное, господин Логинов именно здесь и принял смерть, решил я, потому что именно к этому ящику сверху, от столба, тянулись четыре толстых провода, а сбоку, как у "однорукого бандита", торчал рычаг, который с чувством пожал Логинов, отправляясь в свой последний путь.

Но где же обслуживающий его персонал - Валерка? Как я ни крутил головой, ничего похожего на мужика мне обнаружить не удалось. Правда, приехал колесный трактор с тележкой и каким-то старым хмырем за рулем, но ему было за шестьдесят, и на парня он не тянул. После вчерашнего выходить из машины мне не хотелось, потому что вокруг бродили голодные коровы без намордников. А поди разбери, где у них добрая корова Буренка, а где злой Альфред.

Подогнав машину вплотную к изгороди, я окликнул ближайшую бабенку и по ее ухмылке понял, что имена героев здесь помнят и чтут.

– Чего тебе?
– Не скрывая злорадной улыбки, она подошла ко мне.
– Быка захотел?

– А он еще не издох? Значит, подохнет. Только сегодня меня интересует другая живность. Скажи-ка мне, родная, где найти Валерку?

– Ермака, что ли?
– Испытующе на меня посмотрев, она швыркнула носом.
– А ты сам-то кто такой, зачем тебе Ермак?

– Я секретный агент ЦРУ, а Ермак мой резидент, только об этом ни слова.

– Да ну тебя, в сенохранилище он, - показала она на дощатое строение, стоящее особняком, на задах фермы.

– Что он там делает? Опять проводка горит?

– Ага, аж докрасна раскалилась.

Они обнаглели вконец. Когда я открыл скрипучую дверь, парочка даже не удостоила меня вниманием. Раскорячившись каким-то единым, белоногим пауком, они молча терзали друг друга, как в грех закапываясь в сено все глубже и глубже. Наблюдать дальше за этой бесстыдной сценой желания у меня не было. Оглушенный и праведный, я покинул вертеп и вышел под бирюзовую чистоту осеннего неба. Возмущенными руками вытряхнул сигарету и уселся в машину, поджидая, когда они справят свою нужду. Прошло не менее десяти минут, прежде чем возня прекратилась и послышалось их довольное похихикиванье.

Устроившись поудобнее, я шире распахнул дверцу, чтобы лучше разглядеть их растерянность и смущение, которые появятся на их удивленных лицах, но лучше бы я этого не делал. Первой появилась дама, и я вообще пожалел, что нахожусь здесь, потому что в ней я сразу же признал младшую из сестер Логиновых Клушу.

Развратной походкой она подошла к машине и, нагло усевшись на крыло, спросила:

– Чего опять приперся, тоже хочется?

– Отвянь, мышь амбарная, ты мне без надобности. Мне нужен твой Киндермахэн.

– Кто-кто?
– От незнакомого, но завлекательного словечка у нее даже пропала наглость.
– Кто тебе нужен, повтори.

– Обойдешься, в школе нужно было учиться, а не по углам отираться.

– Умный, что ли?

– Клуша, не цепляйся к человеку, - выходя из овина, одернул ее симпатичный статный парень рыжего окраса.
– Вы ко мне? В чем дело?

– К тебе, к тебе, дорогуша, а дело в том, что отправь-ка ты свою наперсницу куда-нибудь подальше, а то при ней у нас с тобою не получится конструктивного и содержательного разговора.