Шрифт:
– Что это, Денис?
– прошептала я.
– Сейчас посмотрим...
– сказал он и увеличил изображение. То, что мы поначалу приняли за клинопись, оказалось стилизованными буквами ивритского алфавита. Но связать вместе буквы в слова, я так и не смогла.
– Слушай! Это же именно та мозаика, которую потеряла Барбара из-за толстой Назили, - я быстренько рассказала Денису историю с примериванием на себя саркофага.
– Да, - кивнул он, - твоя Барбара сейчас бы душу дьяволу отдала бы, зная, что снимки сохранились.
– Только вот что на них написано?
– А вот это мы сейчас посмотрим...
Больше всего места на жестком диске среди той информации, что мы переписали, занимала программа "Шампольон". Мы ее никогда в глаза не видали, но я знала, что это - детище Ильи, и поэтому Денис предоставил ей возможность объяснить, что написано на этих фотоснимках.
Чем занимался Денис в последующие полтора часа, я рассказать не могу. Его пальцы порхали по клавишам, он громко чертыхался и вскрикивал: "Ну конечно же!" или "Вот оно!". Мне это все надоело. Взяв дамский журнал, я прилегла в спальне.
Видимо я задремала, когда услышала крик Дениса:
– Лера, иди сюда, скорей!
Присев рядом с ним, я глянула на экран. Он был разделен на две половины. На левой был уже знакомый мне фотоснимок, а на правой - ряд строчек.
– Он гений!
– воскликнул Денис.
– Я говорю тебе, он гений!
– Подожди, дай прочесть...
В правой половине экрана было: "...лежит Иисус Сын Великого Отца, да предстанет он перед очами грозного судии. И покарает он врагов пришлых его, пославших Вольного Сына Неба на недобрую смерть... (арамейский, коптский языки)".
– Подожди...
– задумалась я.
– Это что, гробница Христа? В Ашкелоне? Тогда что в Иерусалиме? В храме Гроба Господня?
– Ну что ты, - рассмеялся Денис, но смех получился какой-то нервный. Не думаю, что это саркофаг Иисуса. Здесь другое...
– Как другое?
– возразила я.
– Смотри: Иисус, сын великого отца. А пришлые враги - это римляне, которые его распяли...
Денис широко улыбнулся и продолжил:
– А ну, полиглотка, скажи, как на арамейском "сын великого отца"? А-а... Не знаешь? Так я тебе скажу: на арамейском это звучит так: "Бар-Рабан". Тебе это ничего не напоминает?
– Бар-Рабан...
– пробормотала я.
– Варрава! Это же Варрава, тот разбойник, которого по решению Пилата освободили от казни на кресте!
– Ну да, - кивнул Денис, - по просьбе верховного первосвященника.
– Ничего не понимаю, - у меня действительно, не связывалась в голове вся эта информация, - при чем тут Иисус, если речь идет о Варраве?
– Помнишь, я тебе рассказывал о "Евангелии от Марии Магдалины", из которого сохранились лишь небольшие отрывки?
– Помню, - кивнула я.
– Там было написано, что разбойника Варраву звали Иисусом или Ешу, на ивритский лад. Ведь в греческом нет звука "ш", и поэтому греки всех наших царей переиначили, и Иисуса по своему назвали.
– Конечно, Моше - Моисей, Шломо - Соломон, Шауль - Саул. Знаю.
– Если мне позволительно трансформировать историю, - начал Денис лекторским тоном, - то дело было так: Варраву звали Ешу, точно так же, как и Христа из Назарета. Это имя в те времена было распространено и нет ничего удивительного, что попались тезки. Мне уже приходилось говорить, что разбойниками в те времена называли бунтарей и они подлежали юрисдикции римского суда. Прочих же воров и грабителей судил еврейский суд, и обычно их присуждали к побиванию камнями, а не к кресту. Если можно так выразиться, усмехнулся Денис, - смерть на кресте была привилегия политических преступников. Скорей всего, Варрава тоже, как и Иисус, был зелотом, борцом против римлян.
– И что же отсюда получается?
– я была заинтересована, но по прежнему ничего не понимала.
– А то, что сейчас довольно трудно будет разобраться, кого же именно имел в виду верховный первосвященник, когда просил освободить с креста Ешу Бар-Рабана, или Иисуса, сына Великого Отца...
– То есть произошла трагическая ошибка?
– спросила я.
– Хотели освободить Христа, а сняли Варраву?
– Кто знает...- Денис пожал плечами.
– По всей вероятности именно так и произошло. Сейчас трудно понять логику праотцев.
– Тогда что мы будем делать? И что я скажу Райсу? Анжелика там, одна, с пробитой головой.
Словно услышав мои слова, зазвонил телефон. И конечно же, на проводе был доктор Иннокентий.
– Валерия, добрый день, я разговаривал с Анжеликой. Ее нервная система вконец расстроена. Она постоянно твердит о каких-то слугах дьявола, мстителях...
– Скорее всего, Иннокентий, это последствия травмы.
– Скажите, в вашей поездке вы ничего не заподозрили странного или подозрительного? Мне казалось, что экскурсия развлечет ее, а получилось все значительно хуже.