– Пойдем лучше к морю.

В сумерках море успокоилось, поражая зеркально-ровной гладью. Словно и не пучина без дна и края, а тихое лесное озерцо.

– Красиво… – прошептала принцесса. – Вот только холодно.

Девушка сильнее прижалась к правителю, спрятав ладошки под мышки, положила голову ему на плечо. Они сидели метрах в пяти от воды и молча любовались темной бездной, в которой уже начали отражаться первые, самые яркие звезды.

Найл положил руку ей на плечо, ткнулся носом в пахнущие можжевельником волосы.

– А хочешь, искупаемся? – откинула голову Мерлью. – Ночью вода становится совсем теплой.

Ее губы оказались почти напротив его, Найл не устоял перед порывом и поцеловал свою принцессу. Та ответила. Найл целовал ее снова и снова, пьянея от внезапной вседозволенности. Нет, Мерлью не была первой его женщиной, но никогда еще он не испытывал такого счастья от возможности целовать горячие страстные губы. Да и не было их раньше, таких вот губ. Раньше были тела, покорные или властные, сильные или податливые, дарящие удовольствие или просто выказывающие покорность. Чувства не было.

– Я люблю тебя, Мерлью, – прошептал он. – Я люблю тебя, желанная моя…

– Врешь ты все… – В словах девушки было больше неуверенности, чем усмешки, и она с готовностью откинулась на спину. : Его руки скользнули по стройному телу, не задерживаясь ни на груди, ни на животе, ни на бедрах, ни на ногах – они хотели объять сразу все. Потом забрались под подол туники, коснулись кудрявого пушка внизу живота. Принцесса резко сжала ноги, расслабила, опять сжала, ее тело на мгновение выгнулось, словно сведенное судорогой, и тут же опало.

– Подожди, – шепнула Мерлью. – Последний поясок сломаешь. Я сама.

Она села, немного повозилась с поясом, отложила в сторону. Потом вытянула руку в сторону моря:

– Смотри!

– Что?

Найл тоже присел. Метрах в ста от берега, глубоко под поверхностью воды, неторопливо передвигалось пять зеленых огней. Они то останавливались, то ускоряли ход, то возвращались обратно, туда, где только что побывали. Потом двигались дальше.

– Что это, Найл?

– Какая разница? – отмахнулся правитель и решительно опрокинул принцессу на спину. Ее обнаженное тело жгло его, как тысяча костров, он просто сходил с ума от близости той единственной, что манила его столько лет, стремилась навстречу, но всякий раз оказывалась недоступной. Неподалеку раздался плеск воды.

– Что там? – тихо спросила девушка.

– Какая разница? – Найл продолжал целовать ее подбородок, ее шею.

– Никакой, – согласилась Мерлью и покорно закрыла глаза.

Найл сгорал от нетерпения, его член напрягся так, что готов был взорваться. Найл стремился войти в нее, овладеть, стать с ней единым целым, в полной мере ощутить ее страсть, подарить ей наслаждение и вернуть себе рассудок, но сперва хотел исцеловать ее всю, до последней клеточки, запомнить ее тело на всю оставшуюся жизнь.

Опять где-то недалеко заплескалась вода.

– Что там… – безразлично произнесла принцесса, груди которой правитель нежно касался языком. Серый в ночи сосок съежился и заострился.

Рядом послышался шорох.

На этот раз они повернули головы на звук и увидели, как выползшее из воды толстое, мокрое щупальце нашло у ног девушки трухлявый обломок дерева, цепко его ухватило и стремительно утащило в темноту. Незадачливые любовники мгновенно сорвались с места, бросились под: деревья, и только отбежав шагов на двести, остановились.

– Она же… чуть… не сожрала… нас… – тяжело дышала девушка.

– Ничего, все позади. – Найл попытался ее обнять, но Мерлью, предупреждающе вскинув руки, отступила.

– Не надо, Найл. Пожалуйста, не надо. Только не сейчас. – Она прижала руки к лицу и тяжело прошептала: – Великая Богиня, как я испугалась!

– Мерлью…

Правитель попытался было что-то сказать, но девушка остановила его:

– Не надо. Прости, но только не сейчас. Не могу. Проводи меня к костру. Пожалуйста…

– Конечно, милая, конечно. – Найл попытался взять ее за локоть, но принцесса тут же вцепилась в его руку мертвой хваткой и не отпускала до самого лагеря.

Утром колонна покинула Дельту и начала переход через пустыню.

Точно так же, как и при бегстве из города, ноги вязли в рыхлом песке; точно так же раз за разом приходилось подниматься на бесконечные барханы и спускаться в низины между ними; точно так же пекло солнце. Но на этот раз дорогу одолевали люди, привыкшие к длинным переходам, на этот раз справа от путников синело, то удаляясь, то накатываясь на ноги, бесконечное море.