Веллер-Махно повернулся к Мирославу:

– Ты что же хамишь представителю власти, салага?

– Да я… – заикнулся геофизик.

– А если бы он взял тебя под стражу и отволок в посёлок? Да ещё посадил бы на пятнадцать суток за неподчинение?

– Да я…

– И директор не помог бы, с работы выгнал.

– Ладно, не кори его, – добродушно проворчал Дядька, – терпения у парня не хватило. Дело наживное. С таким дураком разговаривать – уметь надо. Вообще непонятно, зачем он прилетал, вояка тундровый. Явно не за тем, чтобы порядок навести.

– Хотел сорвать исследования, – негромко заметила Наталья.

– Зачем?

– Опухоль представляет собой очень важный артефакт.

– Не пори чепухи, – поморщился Дядька. – Это для эскимосов Опухоль – чудо света, Аппалувик соплю выдавил. – Он хохотнул. – А на самом деле неизвестное науке естественное природное явление. При чём тут артефакт?

– Опухоль вылезла из пещеры, – напомнил Мирослав.

– Ну и что?

– Эскимосы зря ничего не выдумывают, пещера куда-то ведёт, может быть, под океан, на север, где раньше была Гиперборея.

– Далась тебе Гиперборея, копайся лучше со своими приборами, делай выводы.

– Всё, закончили дебаты, – хлопнул себя по ляжкам Веллер-Махно. – Пора за работу, а то не успеем до вечера выполнить намеченный план.

Геологи улетели.

Мирослав, предоставленный самому себе, спустился к заливу, поговорил с эскимосами и начал готовиться к очередному рейду к Опухоли. Какое-то время он размышлял над словами Натальи: «Вот кто-то и не хочет, чтобы мы до него добрались (до артефакта, надо полагать, только что это за фигня, ей-богу?)», – потом увлёкся делами и перестал думать о посторонних вещах.

Полдня он провёл на островке, из которого выросла Опухоль, с тревогой посматривая на небо. Над морем с севера появилась глухая серая пелена, предсказывающая скорое изменение погоды.

Проворчал под нос, с шутливой интонацией:

– Лишь бы не снег…

Погода на побережье Чукотки иногда выкидывает фортели, и даже летом, в середине июля, может пойти снег.

Опухоль между тем продолжала невозмутимо торчать над островком, держа на краях каменные расколотые плиты и камни. Ничего в её облике не менялось. Лишь высота уменьшилась – на три метра, будто водяная капля начала потихоньку подсыхать.

Мирослав долго высматривал в бинокль внутренности Опухоли, пытаясь увидеть тот самый «артефакт», который чувствовала Наталья; почему-то он поверил, что лётчица не сомневается в его существовании. Однако масса водяной капли казалась однородной, прозрачной почти до самых глубин, и в окулярах бинокля виднелись лишь цепочки воздушных шариков, неторопливо всплывающих к округлой вершине Опухоли, да таяли паутинки света, изредка соединяясь в красивые фрактальные узоры.

Чем были вызваны эти светящиеся кружева, догадаться Мирослав не мог.

Геологи прилетели к шести часам вечера, голодные и раздражённые.

– Что случилось? – поинтересовался Кожухин у начальника экспедиции.

– Перфоратор сломался, – буркнул Веллер-Махно. – А у нас их всего два.

– Давайте починим.

– Что-то с сервоприводом, в мастерскую надо. Придётся заказывать новый. Одна надежда – что директор добьётся посыла комплексной экспедиции для изучения Опухоли и перфоратор нам привезут. У тебя что нового?

– Опухоль уменьшилась в объёме, процентов на десять.

– Сохнет?

– Не уверен, испаряется она слабо. Может, уходит под землю, в пещеру. Я могу взять вертолёт?

– Дай отдохнуть девчонке, она весь день крутилась с нами. Предложи обед.

– Хорошо.

Мирослав побежал к вертолёту, в кабине которого возилась Наталья.

– Бугор велел тебя покормить.

– Я не голодна, – отозвалась девушка, спрыгивая на землю. – Пока они били шурфы, я спала, читала и ела.

– Тогда полетели к Опухоли.

– Аппаратуру брать будешь?

– Только малые анализаторы: датчик радиации, магнитометр, бинокль и пробник, остальное уже стоит на острове.

– Иди, я пока схожу в сопки.

– Зачем?

– Иди! – рассердилась девушка.

Мирослав понял, что сморозил глупость, побежал к палаткам. Вернулся через десять минут, готовый к полёту, когда Наталья уже вернулась из похода «в сопки».

Вертолёт зашелестел винтами, взлетел.

Горизонт раздвинулся.

Солнце скрылось за растущей пеленой туч, но Опухоль на воде залива видна была хорошо.