Шрифт:
Но четырнадцать миллиардов долларов, как и все остальное, сотворенное создателем, имеют свою собственную частоту колебаний. Качни их чуть-чуть и немного подожди. Гигантская конструкция станет вибрировать, шататься и…
А двадцать пять процентов акций, принадлежащих Дону Лавину, были весьма приличным тараном.
Цифры на гигантском табло стали колебаться все с большей амплитудой.
«333 — минус 10».
«333 — минус 6».
А один раз даже совершенно немыслимый скачок:
«333 — минус 42».
Работая, как ломовые лошади, Мандин, Хаббл, Блай и Лавины преуспели в обесценивании своего капитала почти наполовину. Наступило время, когда должно было что-то произойти.
И это не заставило себя ждать.
Ать-два. Ать-два. Ать-два. Это было отделение из восьми человек из городской управы, а впереди — Дел Дворкас.
Он подошел к Мандину по проходу, образованному расступившейся толпой людей с отвисшими челюстями.
— Ты! — негодуя, вскричал он. — Ты — плут, неблагодарный мальчишка, мошенник, авантюрист…
О, нет, подумал Мандин, не веря своим глазам. Не может этого быть, чтобы Дел Дворкас…
— Я вручаю тебе, — официально объявил Дел Дворкас, — эту повестку. Херб, вручи ее этому человеку. Одновременно с этим, я налагаю арест на вашу собственность, пока не будет вынесено судебное решение. Штраф восемьсот долларов, Мандин! Я не раз одалживал тебе деньги, выручал тебя, а ты сейчас пытаешься меня надуть! Несмотря на все эти деньги, которыми ты разжился. Погляди на эти сертификаты акций! Погляди на эти чеки! Ребята, забирайте этот хлам, и уходим отсюда!
Он повернулся, чтобы уйти, давая возможность полицейским дотянуться к акциям Мандина и Лавина.
— А ну, уберите руки! — рявкнул Мандин. — Дел, послушай. Ты суешь свой нос в нечто более крупное, чем ты сам!
Дворкас непроизвольно отпрянул, посмотрел через плечо и глаза его тревожно забегали.
— Эй, мистер, — пропела звонким голоском смазливая тринадцатилетняя девчушка у него под локтем. — Дайте парню шанс.
Дворкас, казалось, потерял дар речи.
— Э… ладно, — выдавил он наконец из себя. — Херб, уходим.
— Нет, мистер, — не уступала девчушка. — Вы же не хотите уйти? Просто отошлите отсюда этих фараонов. Вы хотите остаться здесь и охранять эту собственность, верно?
— Верно, — с горечью произнес Дворкас. — Херб, проваливайте отсюда!
Здоровяк-полицейский нахмурился и попытался было возражать.
— Я вручаю ему повестку, Дел. В ней говорится, что мы обязаны забрать под опеку все его манатки.
— Убирайся, Херб!
Полицейский раздраженно повел плечами и, собрав свое отделение, торжественно промаршировал к выходу.
— Прекрасная работа, Дана, — сказал Мандин, переводя дух.
Она пожала плечами.
— Все в порядке, ребята, — кивнула она. — Теперь можете попрятать свои бутылки. Он будет тихоней. Верно, мистер?
Задыхаясь от гнева, Дворкас с ненавистью произнес:
— Разумеется.
Его остекленевший взгляд никак не мог оторваться от Кроликов и их бутылок, которые они снова начали прятать в одежду.
Мандин устало повернулся к главному табло. Он пропустил несколько тактов, и вот, и вот…
Несколько долгих секунд он не отводил бинокль от 333-й строки. Она гласила:
«333 — минус 13».
— Дон! — позвал он Лавина, не веря своим глазам. — Дон! Началось! Кто-то распродает свои акции!
Котт? Нельсон? А, может быть, сами Грин и Чарльзуорт? Этого они никогда не смогут узнать. Но через минуту распродавать начали уже все. Старая добрая 333 падала в цене все больше и больше. Взвыв, как полоумные, Мандин и Лавин, раз за разом выбрасывали на распродажу десятки тысяч акций, а из припрятанных портфелей появлялись новые десятки тысяч.
«… - минус 15».
«… - минус 28».
«… - минус 47».
«… - минус 61».
Теперь будто взбеленилась вся биржа, а цифры на главном табло уже имели мало общего с происходящим в зале. Информация на табло опаздывала на десять минут. Дважды вспыхивало волнение, и дважды сверкали бутылки с отбитыми донышками.
Несколько окровавленных недотеп опустились на пол биржи, где были затоптаны толпой в кровавое месиво. Но только дважды. Плотность толпы защищала их. Даже фашистские «тигры» не смогли бы пробиться сквозь такую толпу к Мандину.