Сириан распределили на Земле - по одному на крупный город. Их обеспечили большими субсидиями, превосходным жильем, всем, что они пожелают, за исключением свободы выезда и общения с себе подобными. За каждым установили неусыпную слежку, и не только с помощью инджойеров. Транспондеры, хирургически имплантированные в нервную систему, соединялись с центральной компьютерной сетью. Местонахождение каждого из сириан регистрировалось ежесекундно. Им запретили появляться в определенных зонах: космодромы, атомные станции и дюжина других классов энергоустановок.

В случае нарушения посылалось предупреждение. Если оно не останавливало сирианина, в его центральную нервную систему засылался сильный болевой импульс. А если и он не имел воздействия или по какой-либо причине транспондер выходил из контакта с центральным компьютером, отдавался приказ немедленного уничтожения. Троих инопланетян уже постигла такая участь.

Раздался легкий перезвон, обзорная стена замелькала изображением, и Форрестер оказался лицом к лицу с боссом.

Он видел его изображение. Возможно, это тот же самый сирианин. Но теперь он смотрел на Форрестера дюжиной малюсеньких глазенок, обрамляющих шею.

– Ваше имя Чарлз Форрестер, - обратился сирианин на глухом, без акцента английском.
– Вы работаете на меня и называете меня Эс-Четыре.

Речь напоминала модуляции искусственного голоса робота. Голос инджойера был на порядок выше по качеству.

– Хорошо, Эс-Четыре, - согласился Форрестер.

– Расскажите о себе.

Просьба была понятной и закономерной.

– Хорошо, Эс-Четыре. С чего начать?

– Расскажите о себе все.
– Щупальца медленно извивались, глаза беспорядочно моргали, как огоньки на компьютере. С голосом вышла ошибка, подумал Форрестер. Голос напоминал дубляж иностранного фильма на последнем сеансе - в те незапамятные времена, когда были и иностранные фильмы, и последние сеансы.

– Пожалуй, - задумчиво произнес Форрестер, - я начну со своего рождения. Я родился девятнадцатого марта 1931 года. Мой отец, по специальности архитектор, в тот момент был безработным. Позже он контролировал программу для ВПА. Мать...

– Расскажи о ВПА, - перебил сирианин.

– Это государственное учреждение, предназначенное для решения вопросов безработицы во время депрессии. В те годы периодические циклические дисбалансы в экономике...

– Без лекций, - прервал сирианин.
– Объясни функциональную и терминологическую сущность аббревиатуры ВПА.

Обескураженный, Форрестер попытался конкретно изложить цели и задачи программы по безработице. Только конкретные факты удовлетворяли инопланетянина. Сирианина явно не интересовали отступления Форрестера в анализ экономических теорий. Возможно, он был приверженцем собственных теорий. Но его заинтересовали - по крайней мере, он выслушал не прерывая несколько шуток об уборке листьев и о падении сотрудника ВПА, облокотившегося о швабру, по которой тут же вмазал доброжелатель. Сирианин слушал бесстрастно, ободок глаз поблескивал, но через полчаса, остановив рассказ Форрестера о выпуске из школы, он сказал:

– Продолжишь рассказ в другой раз, - и исчез.

Форрестер остался доволен. Он никогда раньше не разговаривал с сирианином.

Несмотря на романтический восторг детей, Эдне, выслушав подробности, категорически не одобрила поступок Форрестера.

– Дорогой Чарлз, - терпеливо, но настойчиво заявила она.
– Они наши враги. Люди скажут, что ты совершил дурной поступок.

– Если они настолько опасны, то почему их не поместили в концентрационный лагерь?

– Чарлз! Ты опять ведешь себя как камикадзе!

– Или почему нет закона, запрещающего работать на инопланетян?

Она вздохнула, отломила для пробы кусочек чего-то съестного, напоминающего засахаренную орхидею, потом посмотрела на Форрестера с нежным участием.

– Чарлз, человеческое общество - это не только законы. Помни о принципе. Есть определенные стандарты хорошего и плохого, и цивилизованные люди подчиняются им.

– Яснее ясного, - проворчал Форрестер.
– Хорошо - это когда меня пытаются угробить; плохо - когда я пытаюсь воспрепятствовать этому.

– Камикадзе Чарлз! Я хотела подчеркнуть, что Тайко, например, предложил бы по меньшей мере такую же сумму, какую платит мерзостный сирианин, но за социально значимую работу.

– Этот потный Тайко!
– закричал Форрестер.
– Злобное ругательство вызвало у Эдне смех.
– Я разберусь со своими делами сам!

Они расстались друзьями. Эдне сослалась на встречу, связанную с работой; а он, плохо понимая характер ее занятости, не задавал вопросов. Он не нашел возможным расспросить ее о кроулинге - "ползанье на коленях" и не напомнил о предложении обсудить выбор имени. Она не вернулась к данной теме, и он не имел ничего против.