– Мы ушли на кроулинг, - напомнила Эдне.
– Мы должны уходить прямо сейчас.

– Обождите, - раздраженно сказал Форрестер.
– А что передавали о Грумбридж 1830?

– То же, что и неделю назад, дорогой Чарлз. Это всего лишь комета. Так мы ползаем или нет?

– Чарлз еще не пришел в себя от добычи, - насмешливо сказал Тайко. Увы, старина, у остальных все-таки бывают дела.

Форрестер оторвался от карты звездного неба, высвечиваемой обзорной стеной, и посмотрел на Тайко, тот подмигнул и добавил:

– Сейчас ты уже в команде. Пора приступать к делу.

– Команда?
– не понял Форрестер.
– Дела?

– Мне надо выступить от имени Общества, - разъяснял Тайко.
– С публичным обращением, как вы называли это раньше. И, так как ты уже получаешь от нас деньги, будет неплохо, если ты посмотришь саму процедуру. Потому что, - и он толкнул Чарлза в бок, - совсем скоро ты начнешь заниматься этим сам.

– Но сперва поползаем, - сказала Эдне.
– Какого Пота! Пойдем же!

Они потащили с собой рассеянного, бормочущего Форрестера, который через некоторое время понял, что своим поведением он привлекает нежелательное внимание.

Возможно, размышлял Форрестер, самое правильное с его стороны сдаться властям и признаться во всех смертных грехах...

– Сэр, я совершил дурной поступок и хочу сделать официальное заявление. В состоянии, предположительно, гипноза я помог убежать сирианину, таким образом навечно нарушив безопасность человеческой расы...

Да, вероятно, в другое время так и следовало бы поступить, но только не сейчас.

А пока надо стараться походить на остальных. И если опасность вторжения сирианской армады и уничтожение Земли вызывало у них как лихорадочное возбуждение, так и пренебрежение, то и он изберет идентичную манеру поведения.

– Неплохо мы погуляли за свои денежки!
– весело и беспечно понес Форрестер.
– И неплохую планету мы создали! Но пусть победит лучшая раса!

Эдне в недоумении перевела взгляд на Тайко, тот повел плечами и сказал:

– Полагаю, он еще не отошел от потрясения.

Форрестер прикусил язык и сосредоточился на происходящем вокруг. Тайко и девушка привезли его в южную часть города, где он прежде не был на берег озера, к постройкам, напоминавшим павильоны Всемирной ярмарки. Ховеркар остановился.

Они вышли и смешались с группами и парами людей - все находились в приподнятом настроении. Здания, окружавшие их, имели странный оттенок веселья. Но это касалось не только зданий. Воздух наполнял всеобщий карнавал радости и похотливости. Любовное приворотное зелье, щедро испускаемое индивидуальными инджойерами, плотным туманом повисло в воздухе.

Вывески и витрины шокировали откровенностью, но после нескольких глотков живительного воздуха Форрестер уже наслаждался происходящим.

– Так-то уже лучше, - улыбнулась Эдне и одобрительно похлопала его по плечу.
– Нам сюда, мимо машины радости.

Форрестер шел следом за ними. Он наблюдал за царившим весельем с нарастающим удовольствием и праздничной расслабленностью.

Королевство цветов! Цветы и травы застилали землю, по которой он шел, росли вдоль тротуаров, свисали с карнизов, склонялись над дорогой, тянулись лозами с изумрудными кистями винограда, с вплетенными в них россыпями ярко-красных светящихся ягод; геометрически точные посадки растений украшали стены домов. Даже прямо на дороге, посреди счастливой толпы, он заметил медленно и неуклюже передвигающиеся кустарники, усыпанные желтыми и оранжевыми плодами.

– Внутрь, - позвала Эдне и взяла его за руку.

– Быстрей!
– вскричал Тайко, подталкивая Форрестера.

Они вошли в здание, напоминающее крепость, и опустились по наклонной плоскости, ограниченной мерцающими огоньками. Концентрация аэрозоля была раз в десять выше, чем на свежем воздухе. Форрестер начал проявлять к Эдне повышенный интерес, даже больший, чем к сирианам. Эдне наклонилась и заигрывающе прикусила ему мочку уха. Тайко довольно рассмеялся. Они были не одни. Поток людей с раскрасневшимися возбужденными лицами нарастал и спереди и сзади.

Форрестер всецело отдался празднику:

– Ведь после всего, - крикнул он Эдне, - какое это имеет значение. Нас все равно сотрут в порошок!

– Дорогой Чарлз, - ответила она, - помолчи и раздевайся.

Подсказка почти не удивила Форрестера. Он отметил, что вся процессия принялась сбрасывать одеяния: накидки, платья, прозрачное ажурное нижнее белье полетело на пол, а маленькие металлические машины собирали и выкидывали все в урны.

– Ну а почему бы и нет?
– засмеялся он, и швырнул ботинок в автомат-уборщик, который, как котенок, встал на задние колеса и поймал его в воздухе. Толпа спускалась все ниже, с каждым шагом избавляясь от одежды. И вот они очутились в зале с высокими сводами, где шум разговора и смех были громки, как на суде Линча.