Шрифт:
– Химическая формула, говоришь? – Тая задумалась и присела на подлокотник кресла. – А Аверьяныч был химиком-фармацевтом, а Лёня хозяин фармацевтической компании, а брат его бандит…
– Что ты хочешь сказать? – мне до слез не хотелось верить в причастность Лёни ко всему этому безобразию.
– По-моему, только дураку не ясно, что я хочу сказать! – отрезала Тая. – Похоже, Аристарх тоже был не совсем чистоплотным гражданином, видать совмещал научную деятельность с антиобщественной, возможно, ему нужны были деньги для экспериментов…
Глаза Таи засияли, шлюзы ее воображения раскрылись, и подругу понесло по волнам фантазии.
– …а потом он изобрел какой-то препарат и не захотел делиться, а наоборот…
Ни с того ни с сего, входная дверь затряслась под тяжелыми ударами.
– Все, звоню в милицию, – я подбежала к телефону и схватила трубку. В аппарате было тихо и глухо. Телефон не работал.
Глава четырнадцатая
Аппарат на кухне тоже молчал. Мы растерянно стояли и слушали, как выбивают входную дверь.
– Совсем недавно телефон работал, – зачем-то пояснила я. – Что делать будем?
– Молиться, чтобы Марья Степановна была дома, – прошептала подруга побелевшими губами.
– Какая Марья Степ… ты о чем?
– Это что тут за хулиганство такое?!! – раздался в коридоре женский визг, больше похожий на звук бензопилы «Дружба». – Что это вы тут затеяли такое, бандюки поганые?! Милиция!!! Грабят!!!
– Она дома, – расцвела Тая, – мы спасены. Она моя соседка напротив, катастрофический тётус.
– У меня такая же, только за стеной. Ну, хорошо, сейчас она их прогонит, а дальше что? У меня дома какой-то неизвестный мужик сидит, и с собачечкой моей неизвестно что случилось. Да пусть они подавятся своим золотом…
– Наверное, им все ж таки не золото нужно, – задумчиво произнесла Тая, – скорее всего…
– Да мне все равно, что им нужно! Я хочу домой, к Лавру!
– Тише ты…
Коридорные визги постепенно стихли, дверь больше не трогали, и мы решились подойти и посмотреть в глазок. Горизонт был чист.
– И что теперь делать? – сказала я, разглядывая коридор с бледно-зелеными стенами. – У меня нет никаких идей.
Тая щелкнула выключателем, но свет не загорелся.
– Лампочка перегорела? Да? – визгливым от страха голосом предположила я.
– Нет, – Тая держалась на удивление спокойно. – Где-то у меня свечка была.
При тусклом свете крошечного огарка, мы оделись как можно теплее, Тая извлекла из тайника все свои сбережения, а я, на всякий случай, напилась таблеток впрок, хотя чувствовала себя вполне сносно. Но, увидев, как Тая сосредоточенно пеленает пузана со всем его внутренним содержимым в старый пододеяльник, я почувствовала, как у меня снова поднимается температура.
– Таечка, миленькая… – заныла я.
– Погоди рыдать, – отмахнулась подруга, запихивая болвана в большую клетчатую сумку – визитную карточку челноков. – С собой мы его не потащим, но и здесь не оставим.
– А куда ж?
– К соседке отнесу.
– Да ты спятила!
– Наоборот, – хмыкнула подруга.
Ее лицо было серьезным и торжественным одновременно, и я почему-то вспомнила о том, что она меня старше, а значит умнее, мудрее и рассудительнее… и вообще, раньше она целых полгода ходила на курсы самообороны, а это требует большой душевной дисциплины.
– Марья Степановна еще тот штирлиц, она вдова одного из крупнейших коллекционеров антиквариата бывшего СССР, и бабку до сих пор не обокрали и не облапошили. Она сюда после смерти мужа переехала, разменяла громадную сталинку – себе жилье и детям. Кажется я единственный человек в доме, да и во всем мире, кого Мария Степановна считает достойной во всех отношениях, она мне даже доверяет! – Тая приподняла сумку, пробуя выдержат ли ручки. – Компаний шумных у меня не бывает, здороваюсь регулярно, да еще и выслушиваю ее безразмерные истории обо всей несносной многочисленной родне и чудовищных жильцах этого дома. Короче, я такое золото, что Марья Семеновна так и норовит меня своему среднему сынку просватать, «авось я из шельмеца эдакого домашнего человека-то и сделаю», – передразнила Тая соседку.
– А чего ты не просватаешься?
– Ехать в деревню Кузяево кур пасти, пока он самогон хлещет? Спасибо.
– А вдруг бабка сунет нос в сумку? – вырулила я на прежние рельсы.
– Ну и что, – пожала плечами подруга, – внутрь болвана она уж никак не залезет, а в остальном пусть думает что хочет. У старушки кубышка будет в сохранности, как в сейфе. Я сейчас.
Посмотрев еще раз в глазок, Тая выскользнула из квартиры, а я осталась переминаться с ноги на ногу в темной прихожей, время от времени, бесцельно щелкая выключателем. Вскоре подруга вернулась.