Эти опыты были повторены О. Ганом и его сотрудником Ф. Штрассманом (Германия). Среди продуктов облучения они обнаружили барий и молибден и уже в январе 1939 года опубликовали это сенсационное сообщение.

Атомный вес бария 137, что означало, что его ядро содержит чуть более половины числа протонов и нейтронов ядра урана. Таким образом, было установлено, что ядро урана раскалывается на более легкие ядра, в числе которых ядро бария. Этот процесс назвали расщеплением ядра. Затем появился термин - деление.

Позже было установлено, что при делении урана-235 может образоваться до 30 пар различных элементов. Характер деления таков, что ядро распадается на равные половины или образует одно тяжелое и одно легкое ядра.

В дальнейшем опыты, поставленные Ф. ЖолиоКюри, показали, что при делении урана выделяется громадная энергия. При этом были обнаружены осколки урана на расстоянии трех миллиметров от места их деления, что свидетельствовало о ядерном взрыве. Ведь если сопоставить указанное расстояние с масштабом земного шара, то оно равносильно отбрасыванию осколков нашей планеты в случае ее взрыва на расстояние 400 миллионов миллиардов километров, то есть на половину диаметра нашей Галактики.

Сомнений не было - человек впервые осуществил ядерный взрыв.

Ленинградским физиком-теоретиком Я. Френкелем и датским ученым Н. Бором была разработана теория деления ядра урана. Из нее следовало, что при делении появляется больше нейтронов, чем нужно для образования легких ядер. Некоторые из этих частиц, вошедших в новые ядра, превращаются в протоны, испуская при этом один электрон. Другие, избыточные, нейтроны выбрасываются из ядра и остаются свободными.

Об испускании нескольких нейтронов расколовшимся ядром стало достоверно известно в начале 1939 года после проведения экспериментов по делению урана. Это и натолкнуло физиков разных стран на мысль узнать, сколько же нейтронов испускается при делении урана.

Они готовили эксперименты и с нетерпением ожидали своих и чужих результатов.

По разным причинам им представлялось, что результаты будут различные. Так, венгерский физик Л. Сциллард, эмигрировавший в Америку, в письме к Ф. Жолио-Кюри изложил свои надежды, отражающие ту драматическую ситуацию, в которой находились ученые:

"Мы все надеемся, что количество выделяющихся нейтронов либо равно нулю, либо недостаточно, и нам не придется больше беспокоиться по этому поводу".

Что же вызвало беспокойство ученых? Сформулируем задачу, которую необходимо было решить, четче.

Сформулируем ее так, какой она представлялась физикам, начинавшим борьбу за покорение атома.

Предстояло создать установку большой мощности для получения энергии от деления ядер. Если бы не требование высокой мощности, такую установку можно было бы создать довольно просто. Надо взять кусок урана-235 и начать обстреливать его нейтронами. В качестве источника нейтронов, состоящего из смеси нескольких элементов (в том числе радиоактивных), используем такой, из которого в секунду вылетает 30 миллиардов нейтронов. Для нас "сейчас неважно, как устроен этот источник. Отметим только, что он очень большой мощности по сравнению с источниками, применяемыми, например, физиками-экспериментаторами.

Допустим, что все нейтроны, попав в ядра урана, вызовут их деление. В таком случае в секунду будет выделяться 2-10^-4 килокалорий. Но это же очень и очень мало! В этой установке в течение суток выделится всего 20 килокалорий, то есть энергия, достаточная лишь для того, чтобы вскипятить стакан воды. Ясно, что такая установка для энергетики не годится. У нее должен быть другой принцип работы. Какой? Примерно такой, как в обычной реакции горения. Ведь мы не поджигаем спичкой каждое полено, каждый кусок угля и не подводим энергию к каждой паре атомов углерода и кислорода. Достаточно зажечь топливо в каком-то одном месте, а дальше реакция охватывает всю горючую массу. Пламя, словно по цепочке, переходит от одной части топлива к другой. Так осуществляется цепная реакция горения.

Теперь нет никаких сомнений, что для деления урана нужна также цепная реакция. Деление одного ядра должно вызывать деление других; именно здесь должны сыграть свою роль нейтроны, вылетающие при делении. Они и будут тем пламенем, которое перенесет реакцию от одного ядра к другому.

Пусть в нашем распоряжении только 100 нейтронов.

Кажется, это не так много. Но такой малостью можно многого добиться: можно расщепить 100 ядер урана.

Если при этом из каждого разделившегося ядра вылетит по 3 новых нейтрона, то мощность реакции очень быстро разовьется и она пойдет сама собой. Из разделившихся 100 ядер урана вылетят 300 новых нейтронов уже второго поколения (первое поколение - это 100 исходных нейтронов). Нейтроны второго поколения произведут уже 300 делений, при которых вылетит 900 нейтронов уже третьего поколения. В следующем число делений снова увеличится в три раза и станет равным 2700, затем 8100 и т. д. Число делений будет увеличиваться безгранично, если вовремя не остановить этот процесс. Такая цепная реакция называется растущей.

Если бы при каждом делении урана вылетало не 3 нейтрона, а только один, то число делений в каждом поколении оставалось бы постоянным. Наконец, если при делении вылетало бы меньше одного нейтрона, скажем, 0,5 (один нейтрон на два акта деления), тогда число делений в последующих поколениях сокращалось бы вдвое: вместо 100-50, затем 25... Такая цепная реакция в конце концов прекратится.

Теперь мы подошли к концу поиска принципов работы установки, использующей энергию деления ядер.

Впрочем, с точки зрения физика, тут-то и начинается настоящий поиск. И пожалуй, он будет прав. Пока мы знаем только принцип работы установки, но ведь ее еще нужео сделать так, чтобы осуществился найденный принцип.