Инспектор едва заметно покачал головой:

— Я вам не верю, Чессмэн. Полицейский патруль не проверяет автомобилистов на предмет их судимости и не спрашивает об их условно-досрочном освобождении. Вы же это знаете наверняка. Я вам не поверю, даже если вы станете уверять, будто удирали из-за того, что ваш багажник был набит крадеными костюмами и поэтому вы испугались.

Чессмэн только бросил короткий взгляд на кучу одежды возле стола и, не обращая внимания на намек, деланно безразличным тоном спросил:

— Ну и из-за чего же, по вашему мнению, я хотел смыться?

— Потому что вы — "Красный фонарь", Чессмэн!

На какое-то мгновение Чессмэн лишился дара речи, но затем громко рассмеялся:

— У вас странные шутки, инспектор. Неужели я — этот жалкий сексуальный ублюдок? Посмотрите на меня внимательно. Я что, так выгляжу, что мне нужно пушкой заставлять женщин?.. Да я могу иметь баб столько, сколько захочу!

И, как бы демонстрируя инспектору, какие шансы он имеет у женщин, Чессмэн встал со стула, выпрямился во весь рост и, как боксер-профессионал, постучал кулаком в грудь.

Теперь опешил Гузен, глядя на высоченного Чессмэна, — но не потому, что убедился в его неотразимости для женщин, а потому, что во всех показаниях жертв "Красного фонаря" рост преступника определялся 160–170 сантиметрами. В Чессмэне же, на его взгляд, было не меньше 185 сантиметров, а мощное телосложение явно не соответствовало конституции насильника, каким его описывали свидетели.

Тем не менее инспектор сказал:

— Сядьте на место. Психиатр объяснит, зачем вам это было нужно. Может, у вас какое-нибудь извращение. Кто знает?..

Пожав плечами, Чессмэн вернулся на место:

— Это несерьезно, инспектор. Чтобы я насиловал женщин… Да я вам про баб такого могу порассказать…

Чесмэн все еще не осознавал, в какую скверную историю втягивал его инспектор. За изнасилование в Калифорнии полагалась смертная казнь! Он смеялся над подозрениями Гузена, не подозревая, что тот уже накинул ему на шею петлю.

Однако опытный инспектор понимал, что гангстера такого калибра, как Чессмэн, голыми руками не возьмешь. Поэтому, не долго думая, он прекратил допрос.

— Ну хорошо, Чессмэн, давайте подождем. Вы так и так останетесь под арестом, пока судья будет решать, отменять или нет ваше условно-досрочное освобождение. А за это время все прояснится.

Гузен нажал на кнопку звонка, и полицейский вывел Чессмэна из комнаты.

Когда дверь за ними закрылась, инспектор взял дело "Красного фонаря" и перечитал места с описанием внешности бандита. Рост 160–170 сантиметров, худощавый, смуглый, темные, почти черные, волосы, редкие зубы, похож на итальянца — так в один голос заявляли жертвы и свидетели.

Чессмэн же был высокого роста, широкоплеч, имел спортивную фигуру и отличные зубы, другими словами — никакого сходства с "Красным фонарем".

К тому же Гузен хорошо знал насильников: в Нью-Йорке он долго работал в отделе по борьбе с половыми преступлениями. Все мужчины, которые, подобно "Красному фонарю", удовлетворяли свою извращенную страсть, запугивая женщин оружием, представляли собой совершенно определенный тип трусливого психопата, обиженного богом и людьми. Человек, который только что перед ним сидел, был кем угодно, только не сексуальным психопатом.

Да, похоже, инспектор Гузен совсем не был убежден в том, что этот Чессмэн и есть "Красный фонарь".

В кабинет зашел помощник инспектора и прервал его размышления.

— Сэр, задержанный «форд» уже здесь, — доложил он.

Инспектор захлопнул папку и поднялся из-за стола:

— Спасибо, Глен, пойду посмотрю на него.

Вокруг слегка покореженного серого «форда» усердно копошились сотрудники отдела криминалистической экспертизы. При свете трех переносных осветительных ламп они снимали отпечатки пальцев с приборного щитка, орудуя пинцетами и лупами.

— Обратите внимание на сиденья. Ищите следы крови, — сказал Гузен, немного понаблюдав за их работой. Он вспомнил, что две последние жертвы "Красного фонаря" — 27-летняя Регина Джонсон и 17-летняя Мэри-Алиса Меза — получили повреждения, когда преступник насиловал их в своем автомобиле.

Два криминалиста начали демонтировать сиденья и вытаскивать их из «форда», а Гузен подошел к ветровому стеклу и стал осматривать фару-искатель, установленную слева от места водителя. Сначала ничего особенного он не обнаружил. Фара была обычной конструкции — такие есть чуть ли не на каждой второй машине, — с белым стеклом. Однако, присмотревшись внимательнее, Гузен насторожился. В свете своего карманного фонаря он рассмотрел какие-то царапины на поверхности хромированного держателя фары. Верхняя крепежная гайка имела такой вид, будто ее часто откручивали гаечным ключом. Нижней гайки вообще не было.