И забыл Саня про ауру вокруг натурщицы. Кровь ручьем потекла.

Настроение, конечно, упало до нулевого значения.

У врача тоже. На календаре воскресенье, хирурга дежурного нет, а тут хлещет, как из поросенка. Обречено посмотрела на Саню. Физиономия в крови, в глазах тоска смертная.

"Летальный исход возможен", - констатировала про себя драматическую картину. Врач, а все равно жалко человека. Жить бы еще и жить. Намочила перекисью вату, протерла нос и окружающую площадь лица. В божий вид хотя бы привести больного, раз ничего лучше не получается.

И, о чудо! Поток крови резко замедлился.

Доктор оживилась от неожиданного эффекта, не экономя вату и перекись, закрепила результат.

Как рукой болезнь сняло. Без всяких пробок и скальпелей. Кровеносные сосудики перекись, будто сваркой, заглушила.

Можно дальше жить-радоваться, без хирургической резни и зашивания заниматься ушу, ауру постигать.

Глава восемнадцатая

ПРОЩАЙ, УШУ

– Ура!
– ворвался домой Саня.
– Червям на кладбище рано собрание проводить! Кровотечение остановлено вопреки стараниям врачей!

И носом счастливо крутит. А потом на руки встал продемонстрировать силу кровеносной системы.

– Ты должен покреститься, - заявила Ленка в сторону задранных под потолок пяток.

– С какого?
– чуть не вонзился физиономией в пол Саня.

Оказывается, с такого: Ленка, пока мужа законопачивали в стационаре затычками и травили пилюлями, Богу молилась. И клятву дала, если излечится окреститься.

– Ты меня спросила?
– вскочил на ноги негодующий Саня.

– А не покрестишься - болезнь на меня перекинется.

"Ну и что?" - подумал Саня.

– И на Танечку!
– продолжала Ленка.
– Ты этого хочешь?

На дочь не хотел.

"Не крестись!
– вдруг вякнул в голове голос шаолиньского монаха.
– Ауру с чакрами не будешь видеть! Время сжимать-растягивать! Не креститсь!"

Саню без китайских подсказок не тянуло. Не хватало поклоны бить перед иконами...

А вдруг вправду на дочь перекинется? Там крови, как у воробышка. Пальчик порежет, уже плохо.

Ну и что? Он теперь умней целой больницы - перекисью помазать и живи дальше.

– У Танечки без того хронический бронхит и аллергия!
– жена прессингует.
– Не хватало заразе какой-нибудь привязаться. Боюсь даже подумать!

– А ты не думай! Думальщица нашлась! Мыслитель Родена!

– Только попробуй отказаться!

"Сбрось с балкона!" - мелькнуло в голове.

– Не хочу я в церковь!

– И не надо! В субботу на Левобережье массовое крещение на Иртыше. За Ленинградским мостом.

В субботу собирался ауру вокруг натурщицы разглядывать. Закреплять достигнутое видение и дальше идти, не приближаясь близко к голому, но с кулаками телу.

– Ты должен знать из своего ушу, что боком выходит, когда зазря клянешься высшим силам!
– напирала Ленка.

И дальше била мужа козырем, что здоровье дочери поставлено на карту.

Саня тем не менее стоял твердо на антикрестительных позициях.

– Хочешь, буду голой позировать для ауры?
– стала расстегивать халат. Только покрестись!

"Получше тебя имеются позирователи", - усмехнулся Саня.

И задумался. Если натурщицей Ленка готова заголиться, значит, дело не хи-хи-ха-хательное. Женщина нутром беду чует. Дочка отдыхала у бабушки за триста километров от цивилизации. Вдруг в этой глуши кровотечение откроется. Без того не кровь, а марганцовка у пичужки... В той дыре поди и перекиси не найдешь...

Скрепя сердце дал согласие.

– Я тоже поеду, - сказала жена, - а то увильнешь в последний момент. Тебе соврать, как два пальца об асфальт.

– Контролируй, если делать нечего.

В субботу съездил на тренировку, где словил от Погранца мощный тычок по носу, кровеносная система течи не дала, Саня без проблем удержал удар и достойно влепил по скуле нападавшему. Довольный вернулся домой, погладил рубашку, брюки и поехал креститься.

В троллейбусе задремал, после перерыва больничного упахался на тренировке. Мышцы приятно ныли, и весь Саня пребывал в расслабушке. И вдруг, как от пинка, подбросило горячим вопросом: "Утюг я выключил?" Была у них в семье такая электрическая болезнь. Помните театральный случай? Тогда с Ленкой прокол случился.

Напрягает Саня мозги. Вот втыкал вилку в розетку, вот прыскал марлю водой, вот утюгом возил... Дальше темнота и провал... Но точно помнит - лень было гладильную доску убирать, утюг остался на ней, и очень может быть, подключенным к единой энергетической системе России. А впритык книжные полки. Пятнадцать томов Дюма, шесть - Мопассана, пять - Джека Лондона, четыре - Стивенсона и разносортицы от пола до потолка. Есть чему взвиться костром. Для поддержки реакции горения шкаф с тряпьем постельным и носильным рядом.