Пучков Лев
Испытание киллера (Часть 2)
ЛЕВ ПУЧКОВ
ИСПЫТАНИЕ КИЛЛЕРА (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)
ГЛАВА 1
– Я вашего слона забираю, - сообщил Звездорванцев после продолжительной паузы. Вы его напрасно сюда поставили! Погорячились...
– На здоровье, - я вяло пожал плечами.– Забирайте, воля ваша.
Следователь сцапал слона и на пару секунд задержал руку и фигурой над доской:
– Переходить не желаете? Думаю, вы просто допустили ошибку - я вам прощаю.
– Да нет, не ошибся, - я хмуро улыбнулся и почесал могучую щетину, за две недели превратившуюся в почти полноценную бороду.– Я его сюда специально поставил. Это тривиальный карповский дебют - через пять ходов вам мат.
– Вы так полагаете?– Звездорванцев удивленно сдвинул на лоб свои "хамелеоны".– Мы же только начали партию!
– Нет, это не я. Это Карпов так полагает.– Я опять почесал бороду и потянулся к початой пачке "Лаки страйк": - Разрешите?
– Да-да, пожалуйста.– Звездорванцев придвинул пачку и озабоченно углубился в изучение партии.
Я шел в "несознанку". Этот допрос был восьмым по счету, и ни на одном из них я ничего не сообщил следователю по факту инкриминируемого мне деяния. И не подписал ни одного протокола. Нет, в молчанку я не играл - нес всякую чушь о чрезмерной загазованности атмосферы и поголовной дегенератизации общества, упирая на извращенность человеческой натуры вследствие стечения негативных факторов, которые могут даже самого честного и бескорыстного сотрудника правоохранительных (!) органов сделать отъявленным и жутким мздоимцем. Когда я переходил к конкретике, следователь вымученно улыбался и розовел - не успел еще окончательно испортиться, салажонок. Вообще, мне с ним повезло: коммуникабельный, отзывчивый, не давит, не орет, допускает всякие поблажки... Видимо, знает, что мое дело - заведомо лажа. Мне кажется, никто ему забашлять не удосужился за мою закопку по самые уши. Просто сказали - веди дело как обычно, и так все ясно. Вот и не старается...
Узнав, что родичи насильственно привили мне склонность к шахматным баталиям и даже пытались вытащить на уровень межобластных олимпиад, следователь притащил набор дорожных шахмат и за два часа продул со свистом шесть партий подряд.
С того раза это вошло в систему. Следователь задавал мне дежурный вопрос:
– Показания давать будете?
– Не-а, не буду, - печально отзывался я.
– Ага! А протокол подписывать... А?– уточнял Звездорванцев.
– Тоже не буду, - опять отзывался я.– вы же слышали, что Гольдман, упокой господь его грешную душу, мне завещал? Грех не выполнить последний совет покойного...
– Ясно, - Звездорванцев потирал ладошки и доставал из кейса с золоченой монограммой (ах, как хочется казаться большим и солидным!) коробку с шахматами: - Ну, тогда, может... эээ... партейку?
– А вот это - с превеликим удовольствием!– Тут я усаживался на краешек стула (привинчен, зараза, не подвинешь у столу!), и мы начинали сражаться не на жизнь, а на смерть - Звездорванцев, дилетант в сей строгой игре, отдавался ей самозабвенно, будто с разбегу нырял в омут.
Такой расклад меня вполне устраивал - можно было посидеть в нормальной комнате, подышать воздухом, покурить и, общаясь с хорошим человеком, узнать, как там - на воле. Такой идиллии, впрочем, предшествовали кое-какие катаклизмы местного значения, которые, повернись ситуация несколько иначе, могли сыграть в моей дальнейшей судьбе весьма неприятную, если не трагическую, роль. В камере ИВС меня держали не долго - к исходу вторых суток предъявили обвинение в тройном убийстве и перевезли в СИЗО. Дознавателя мои отчаянные доводы совершенно не волновали.
– Все шито белыми нитками, - резюмировал он, определившись в отношении меры пресечения.– Все вы так - подстава, подстава! Надо же, а! Водку ему в рот залили! Может, они еще и бабу под тебя подложили?! И щипцами от камина и ледорубом полтергейст позабавлялся?! Ха!
Но мою просьбу об обязательном присутствии адвоката неожиданно выполнили - честно говоря, я не рассчитывал на результат, когда, руководствуясь опытом просмотренных видеофильмов, гордо заявлял, что без адвоката нашей фирмы даже рта не раскрою! А может, сыграло роль особое положение нашего адвоката в системе отношений правоохраны и криминалитета. Борис Моисеевич Гольдман, состоящий на службе у Дона, за время своей активной деятельности посадил на скамью подсудимых не один десяток товарищей в форме, имевших неосторожность превратно истолковывать суть и значение правозащиты в современном уголовном процессе. В общем, адвоката ко мне доставили и даже позволили переговорить наедине, предварительно обыскав Гольдмана, дабы не пронес злобному убийце каких-нибудь запрещенных предметов.
– Я все знаю, - махнул рукой Борис Моисеевич, когда я попытался изложить суть дела.– Я предупредил, чтобы не смели без меня предъявлять обвинение... Так что...– Тут он смутился и виновато пожал плечами: - Ну, знаешь, придется тебе посидеть некоторое время в СИЗО, мальчик мой... Мммм-да... Так вот. Это липа - дураку понятно. Я разберусь - подключим все резервы, заплатим кому надо - можешь не беспокоиться. И не из таких передряг выскакивали...
– Нехорошо мне в СИЗО будет, дядя Борис, - мрачно сообщил я. Знаешь, сколько товарищей хотят мою голову?
– Знаю, мальчик, знаю, - торопливо покивал Гольдман.– Уже дадено кому надо - будешь сидеть в комфортабельной одиночке. Ты же у нас бывший вэвэшник - положено отдельно содержать. Так что - не беспокойся, быть удавленным в общей камере тебе не грозит.
– И на том спасибо, - поблагодарил я и поинтересовался.– Как Дон?
– Нормально, - отводя взгляд, ответил Гольдман, в его голосе я уловил фальшь.– Ты не волнуйся - сиди себе... Да - вот еще что! Без меня - ни слова! Понял? Ни ЕДИНОГО словечка! Все показания - в моем присутствии. И ничего не вздумай подписывать. Ясно?