– Бульдозер на большой скорости?!
– Я скривился в ухмылке.
– А каток асфальтный на большой скорости не пролетал?! С реактивным двигателем?! Вот уроды-то! Все куплено! От бля, а!

– Прекратите, - тихо попросил Звездорванцев, утирая внезапно вспотевший лоб.
– Я никакого отношения к бульдозеру не имею. И вообще никакого отношения к адвокатам не имею - я из другой службы...

– Службы, службы!
– передразнил я.
– Знаем мы вашу службу! Не буду ничего показывать. Точка.
– Я пристукнул кулаком по столу и для вящей убедительности продемонстрировал следователю кукиш: - Вот вам, а не показания!

– Ясно.
– Звездорванцев тяжело вздохнул.
– Имеете отвод?

– От каких вод?
– удивился я.
– Я секретарь-референт! Водами никогда не торговал! Ну, вы даете!

– Да нет, - досадливо нахмурился следователь, - если я вас не устраиваю, можете написать заявление - официальный отвод. Если причины отвода веские, вашим делом будет заниматься другой следователь. А вам назначен адвокат Иноземцев - очень, знаете ли, опытный и авторитетный...

– Когда назначен?
– живо поинтересовался я.

– Сегодня, естественно!
– Следователь смутился.

– Вот оно что!
– ядовито протянул я.
– Можете передать: пусть адвоката этого, назначенного, на пенсию отправляют! Он мне на хер не нужен!

– Отказываетесь от защиты, значит?
– уточнил Звездорванцев.

– Не-а, не отказываюсь, - я развел руками.
– Зачем мне ваши адвокаты? Фирма найдет мне защитника не хуже Гольдмана - вот тогда и будем разговаривать. И отвод я не собираюсь писать: вы ли, кто другой - какая разница?

– Ясно.
– Звездорванцев опять вздохнул.
– На вопросы отвечать отказываетесь?

– Отказываюсь!
– Я внимательно осмотрел одежду следователя. Кстати, закурить не дадите?

– А отвечать будете?
– хитро прищурился Звездорванцев.
– Если будете, тогда дам!

– Не буду, - упрямо насупился я.

– Аааа! Стойкий ленинец!
– Звездорванцев улыбнулся и достал пачку "Лаки Страйк": - Все равно - нате. Вы мне чем-то симпатичны, Эммануил Всеволодович.

– Спасибо!
– искренне поблагодарил я, вытаскивая четыре сигареты и пряча их в штаны.
– К сожалению, не могу сказать вам то же самое. Ваш брат в последнее время мне что-то здорово не нравится - ну о-о-очень не нравится. Либо хитрые продажные шкуры, либо затурканные трудоголики, которые до пенсии расколупывают чемоданные кражи, не замечая, что рядом воруют эшелонами, практически не маскируясь! Нормальных нет.

– Ну, это не мы!
– Следователь протестующе потряс руками.
– Это специфика работы такая. А меня вы к какому разряду относите?

– Пока не знаю, - покривил я душой и прищурился: - Разберемся со временем. Вот что - я подумаю на досуге, а вы приходите завтра и приводите адвоката - тогда я вам все расскажу. Только позвоните 2-93-51 - это номер моего шефа, скажите, что я прошу адвокатика приличного найти. Договорились?

– Хорошо, - согласился следователь.
– Я позвоню. Только вы можете молчать сколько влезет - у меня установка: две недели на следствие, затем передать дело в суд. Даже если вы не подпишите ни одного протокола, это ничего не меняет.

– Вот как!
– удивился я.
– Ну ты посмотри, а! Все уже заранее распределено, все предусмотрено! Да уж...

– И вот еще что, - Звездорванцев осторожно постучал пальцами по столу, - я позвоню, но... знаете, я могу сразу сказать, что, кроме Иноземцева, вас никто защищать не возьмется...

– С чего это вдруг?
– насторожился я.

– Ну что вы, право!
– укоризненно воскликнул Звездорванцев.
– я вам гарантирую, что после случая с Гольдманом вами никто не станет заниматься. Пример, знаете ли, очень убедительный. Идите-ка в камеру и подумайте, как себя вести. А если уж совсем меня не презираете, как продажную шкуру, - ответьте, пожалуйста, на ряд процедурных вопросов...

В персональную одиночку меня отчего-то не водворили. Курносый проследовал мимо, и я, очнувшись от мрачных мыслей, заметил, что стою перед открытой дверью камеры No 12, что в противоположном конце коридора от моей одиночки.

– Э-э, дядя! Ты чего это?
– я обернулся к конвоиру и на всякий случай сделал шаг назад.

Ласково улыбнувшись в пшеничные усы, корпусной вдруг рубанул меня под коленки дубинкой и резко втолкнул в камеру - от неожиданности я даже не сделал попытки к сопротивлению. Трудно было предположить, что такой толстый и на вид нерасторопный дядька может действовать столь проворно.

В камере присутствовали три человека. Они, расположившись на нижних шконках, азартно резались в "буру".

Некоторое время троица продолжала увлеченно играть, а я получил возможность осмотреться. Двое были сильно здоровы - один, по всей видимости, баловался бодибилдингом, о чем свидетельствовали немного одрябшие, но не утратившие формы мышцы. Второй крепкой статью был наделен от природы: массивные плечи, широкие запястья с толстыми пальцами, испещренные татуировками, твердокаменная челюсть и грудь бочонком - все это наводило на самые грустные мысли о собственной физической неполноценности. Но опаснее всех мне показался третий: мелкий и сухощавый, он словно был сплетен из стальных тросов, которые при каждом движении руки перекатывались под бронзовой от загара кожей.