–  Спасибо, Федорушка, - слабым голосом поблагодарил ее дружинник. - Век тебя не забуду.

Между тем события разворачивались следующим образом. Вытесненные изо всех предместий французы, предприняв несколько безуспешных контратак, вошли в город и укрылись за его стенами. Властов не раз мысленно вспоминал Федору, бой за предместья был выигран малою кровью.

Теперь впереди Полоцк. Вот он, совсем рядышком, опоясанный рекой Полотой, топкими берегами и неприступным валом, окруженным двойным палисадом, мостом, соединяющим берега реки...

К ночи 7 октября артиллерийские батареи, расположенные в несколько ярусов на валу, стрелки в окопах замолчали, видимо, рассудив, что главные события должны развернуться поутру. Но здесь вступил в силу азарт боя, внесший расстройство в планы оборонявшихся и наступавших. Русские войска двумя колоннами, не давая французам опомниться, начали штурм города в два часа ночи.

Русскими управляло стремление побыстрее ворваться в укрепления, французам, обойденным со всех сторон, они были последней защитой.

Степан Железное, одним из первых взобравшись на вал, давно отбросил ружье, которым так и не научился толком владеть, орудовал тесаком и кулаками.

–  Вот тебе, мусье, за Россию, за Питер, за Полоцк, - приговаривал он. Прими и за Федору, за дитяток ее горемычных.

К утру французы бросились бежать по мостам, наведенным через Двину, которые тотчас сожгли.

Рассвет поднимался над Полоцком. Город дымился в руинах, потрескивали догоравшие дома, возле пепелищ выли собаки, окна домов зияли пугающей пустотой, из дверей церкви доносились запахи конского пота и прелого сена, повсюду валялись обезображенные людские тела и трупы лошадей, стенания перекликались с радостными восклицаниями. Федора подошла к дому тетки, но увидела только обгорелую печь.

Петра Климова она нашла повешенным на коньке своей хаты. Лицо его было в ссадинах и кровоподтеках, губы искусаны в кровь, сквозь изорванную в клочья рубаху и порты виднелись грубые черные шрамы, беспомощно повисла на ремнях деревянная культя.

Не дожил до победы старый солдат.

Федора схоронила Климова возле дома, из которого он еще недавно ее провожал.

8 октября в Полоцк торжественно въехал Витгенштейн. Войска и дружины, построенные на городской площади, под звуки встречного марша дружно грянули "Ура!".

"Ну вот и все, - подумала Федора. - Теперь я им не нужна более. Теперь им прямая дорога на Францию".

–  Слушай, на кра-ул! - донеслась до ее слуха команда: - Приказ его сиятельства командира и кавалера графа Витгенштейна:

"Герои! Всевышний внял мольбе нашей, и Полоцк свободен. Вы пожали новые лавры на поле Марса, и среди самого жарчайшего сражения противу миллиона смертей, летавших из адских укреплений, на деле доказали, что может преодолеть истинная вера и любовь к Отечеству и чего достигает рвение к славе и чувство чести. Корпусный командир с приятнейшим удовольствием изъявляет искреннейшую благодарность свою как всем Регулярным войскам, в деле бывшим, так особенно и дружинам Санкт-Петербургского ополчения, которые, подняв в первой оружие, показали чудеса храбрости и мужества, оправдали надежду соотечественников и заслужили лестное наименование защитников России".

* * *

Опустела площадь, разошлись по бивуакам полки и дружины, заполыхали костры, зазвучали песни.

Федора побрела по дороге к обозу. Никогда она не чувствовала себя такой одинокой, как в этот победный день. Никто не подошел к ней, никто ни о чем не спросил. Рябинин пал у раз, она видела, как двое спешенных гродненцев бережно несли штабс-капитана, будто опасаясь потревожить его вечный сон. Его кудри сбились на лбу, и из них ручейком стекала тонкая струйка крови.

Федора вздрогнула, услышав за спиной тяжелое дыхание, оглянулась.

Это был Степан Железнов. Федора вскинула руки и обвила его шею.

–  Жив?!

–  Господь миловал на сей раз. Ну, а ты как? Понятна обида твоя. Не до тебя нонче. Помышляют командиры за Двину гнать француза, а между нами разговор идет, что и Москву наши назад у Наполеона отбили. Вот ведь каково образовалось. Теперь наш черед их гнать в землю ихнюю.

–  Жаль, что без меня завершат войну, - вздохнула Федора. - А я бы сгодилась еще. Я ведь за ранеными могла бы ходить. По хозяйству военному услужила бы.

–  Что ж поделать, война - она для мужиков, - принялся утешать женщину Степан. - Но ничего! Как только добьем француза, приезжай в Питер. Спросишь на Литейном Железновых. Нас там всяк знает. Да вот еще, возьми от меня деньжонок малость, авось пригодятся, я без них обойдусь. Жив буду, заработаю.

–  Спасибо тебе за доброту. Надеялась я за труды свои свободу обрести, но, видать, не судьбина.

–  Погоди плакаться. Войну докончим, государь не обойдет в довроте своей народ.

–  Дай тому господь!