– Что будем делать, тангары?
– произнес огорошенный Торин. Сейчас идея с динамитом уже не казалась ему такой веселой, как раньше.

– Послушай. Рогволд, - вдруг что-то подтолкнуло хоббита изнутри.
– А ведь на случай войны это идеальная застава, сквозь нее не пройдет ни один враг. Может, ну ее, оставим, на всякий случай, зато потом, вдруг придется отражать страшный удар противника, а ничего делать не придется, а?
– Фолко, всегда страдавшего от недостатка красноречия, просто прорвало.
– А счас заберемся на одну из сторон холмов, протянем веревки и перейдем над кучей.

– А что мы будем делать с кучей мух, - исподлобья спросил Рогволд, переваривая услышанное.

– А ничего, - весело предложил хоббит.
– Пускай кушают.

– Поднесший было ко рту бутерброд кривоглазый Пертольд, неровно сглотнул слюну и выбросил еду, с ненавистью глядя на Фолко.

– Мохноногий ублюдок, - проворчал он.

Фолко сделал вид, что не слышал, но, когда Пертольд переправлялся над кучей при помощи натянутых веревок, кто-то полоснул острым ножиком по одной из них. С громким воплем Пертольд нырнул в кучу с головой. С громким, чавкающим звуком куча поглотила его.

– Запиши, - распорядился Рогволд, - Пертольд съеден мухами, облепившими его, как пчелы мед.

– А мы что, вытаскивать его не будем, - радостно поинтересовался Фолко.

– Нет, - нехотя ответил генерал-ефрейтор.
– У нас секретное задание, а он своим запахом выдаст нас на всю округу. К тому, же, - он понизил голос, не надо кормить мух, это плохо кончится!

Отряд молча попрощался с Пертольдом, не замедлив шаг ни на секунду.

– Все траурные церемонии на привале, - сухо распорядился Рогволд.

Всю ночь отряд поминал погибших во вчерашнем бою и при переправе. Генерал-ефрейтор, поднеся к глазам луковицу, распорядился, чтобы их имена оставили в табеле рабочего времени бойцов до самого конца.

– Это позволит нам хоть немного отдать им дань памяти, - так он объяснил свой благородный поступок.

Все ужасно растрогались, даже такие толстокожие существа, как гномы. Всю ночь шли поминки, переходившие под непрекращающийся аккомпанемент баяна, над которым издевался хоббит. К утру похороны бойцов плавно перетекли в "Праздник Урожая". По такому случаю Рогволд отправил отряд охотников в ближайшую деревню за небольшой бочкой брюквенного самогона двойной очистки.

– Иногда он напоминает мне здравур, - объяснил опытный следопыт всем.

Поминки по несчастным, а особенно по Пертольду продолжались без малого дня три, пока не кончился самогон. К тому же, на исходе второго дня хоббит умудрился порвать баян.

После долгого и продолжительного похмелья спецотряд продолжил свой молниеносный бросок к Мории. Они продвигались вперед, не обращая внимание на окружающую природу. Отринув страхи, горесть по павшим товарищам и сомнения по поводу необходимости двойной очистки брюквенного денатурата, гномы и охотники сплотились в единый боевой кулак, готовый ради половинки литра здравура схватиться хоть с самим Сауроном, будь он жив. Лишь хоббит, почему-то чувствовал себя лучше всех, вызывая справедливую зависть и ненависть. Его продубленный пищевод и готовность заедать чем угодно, даже подметкой с одного из сапог Сдруна, которые тот неосторожно оставил на ночь близ костра, позволяли ему чувствовать себя как огурчик в банке с помидорками.

– Маленькая зараза, - загремел было Рогволд, но тут же поморщился от возникшей в голове отдачи.
– Небось, заныкал пару другую глотков от всех! Ну погоди, дай только до Мории добраться, там пойдешь в первых рядах.

– И баян казенный порвал, - наябедничал вечно недовольный Сдрун.
– Где ж это видано, как же играть-то надо, - продолжал он.
– Да ты знаешь, что бывает с солдатом на войне, если он испортит походной музыкальный инструмент.

– Так точно, знаю, - отозвался Фолко.
– Если кто-то испортил инструмент, он незамедлительно получает на складе новый.

– Тьфу, - только и осталось сказать Сдруну.

– Да, с баяном действительно нехорошо получилось, - согласился со Сдруном Рогволд.
– Последний раз баян порвали лет триста назад, на похоронах тещи Великого Короля.
– Но тогда это ж были герои! Сам Король наяривал траурные мелодии так, что мило ж было слушать! Эх!
– махнул рукой Рогволд и скомандовал привал на открытом со всех сторон месте.

Фолко с виноватым видом поплелся в ближайшие кустики, располагавшиеся в леске у горизонта. Охая за ним поплелся и Торин, ему приказали заготовить хворост.

Фолко обиженно сопел, вспоминая незаслуженные оскорбления со стороны Сдруна. Его рука то и дело тянулась к колчану со стрелами, но он понимал, что так поступать нельзя, тем более что эльфийские стрелы были только у него. Усевшись в лопухах, хоббит мечтательно сопел и кряхтел, представляя, как Сдрун падет у Мории в бою. Он так замечтался, что даже не понял что произошло. Когда прямо у него за спиной кто-то раздвинул ветви и присвистнул, увидев вызывающе уставившуюся задницу хоббита.

– Вот это да!
– воскликнул кто-то и кровь хоббита заледенела в жилах.
– Волосатая, розовая. Что ж это за поросенок такой?