– Там, откуда я прибыл, политический цинизм давно вышел из моды. Боюсь, что вы отстали в развитии на несколько тысяч лет.

– И мы позволим этому арестантишке безнаказанно оскорблять нас? взорвался Эккстер.
– Предлагаю приговорить его к казни и разойтись по домам. Честно говоря, меня это уже начиняет утомлять.

– Меня тоже, - поддержал один из молчунов.

– Терпение, терпение, - посоветовал Паламин и обратился к Тейлору:

– Вы утверждаете, что получили приказ обследовать систему двойной звезды Харлор-Риди?

– Если речь идет о ближайшей системе, то да.

– Предположим, что на самом деле вам поручено осмотреть систему Гомбара. Вы бы сделали это, не так ли?

– Я подчиняюсь приказу.

– Для выполнения тайной миссии вы спускаетесь на планету тихо и незаметно...

– Необязательно. Если первое впечатление благоприятно, я вступаю в контакт.

– Опять увертки!
– прорычал Эккстер.

– А если первое впечатление неблагоприятно? Как вы поступите?
– спросил Паламин.

– Полагаю, как любой на моем месте. Вначале - сбор информации, потом решение.

– Так-так. Шныряли бы, значит, по планете, стараясь вписаться в среду?

– Разумеется.

– И если мы не производим, как вы выражаетесь, благоприятного впечатления, агент объявляет нас враждебно настроенными?

– Возможно.

– Этого достаточно! Несомненно, вы шпион! А по приказу или по какой иной причине вы суете нос в нашу или любую другую систему, не имеет значения. Все согласны?

– Все!
– ответил дружный хор.

– Для таких преступников существует только одна кара. Смертная казнь. Стража, увести!

Первый страж хорошо отрепетированным взмахом ноги выбил из-под пленника стул, а второй столь же непринужденно предотвратил падение, отвесив ему крепкого пинка в зад. Затем они потащили осужденного к двери так быстро, что тот споткнулся и чуть не упал. Однако террианин все же успел обернуться и еще раз взглянул на членов трибунала странными, слишком светлыми и холодными глазами.

Когда старший тюремный надзиратель принес ужин, Тейлор спросил:

– Как у вас казнят?

– А как у вас?

– Никак. У нас нет смертной казни.

– Нет смертной казни?

Тюремщик изумленно выкатил глаза. Он поставил поднос прямо на пол и, бросив незапертой решетчатую дверь, присел на нары. Тейлор отметил, что кобура с ручным оружием при этом оказалась на расстоянии вытянутой руки.

– Даже для опасных преступников?

– Тех, кого можно вылечить, исцеляют. Неизлечимых ссылают на особую планету. Там они могут сражаться с себе подобными сколько угодно.

– Какое расточительство планетных ресурсов, - выразил свое мнение надзиратель. Улыбаясь, он вытащил пистолет, прицелился в стену и нажал на спуск. Ничего не случилось.

– Не заряжен. Тейлор промолчал.

– Нет смысла отнимать. Нет смысла бежать. Стальные двери, сложные замки, заряженные ружья - все это снаружи.

– Прежде чем решиться на подобное, мне пришлось бы избавиться от оков, заметил Тейлор.
– Как насчет подкупа?

– А что ты можешь дать? Кроме одежды, у тебя ничего нет. Да и ту сожгут после казни.

– Ладно, оставим это, - пленник громко погремел кандалами, глядя на них с отвращением.
– Так каким же способом меня будут лишать жизни?

– О, тебя просто публично удавят, - информировал его собеседник, странно облизываясь.
– Правосудие, знаешь, должно совершаться на глазах народа. Превосходный дисциплинирующий эффект, - он опять облизнулся, - и бесподобное зрелище.

– Охотно верю.

– Тебя поставят на колени спиной к столбу, руки и ноги свяжут. В столбе есть такая дырочка, в нее пропущен шнурок, его наденут тебе на шею. А с обратной стороны под шнурок просунута палка, ее крутит палач и затягивает петлю. Быстро или медленно, это уж какое у него будет настроение.

– По-видимому, мастер своего дела продляет агонию, затягивая и ослабляя удавку несколько раз?
– высказал предположение Тейлор.

– Нет-нет, это запрещено, - заверил его тюремщик.
– Только не во время смертной казни. На допросах - пожалуйста, а так нельзя. Мы же порядочные люди, не звери какие-нибудь.

– Да, это утешает.

– Не волнуйся, с тобой покончат быстро и эффектно. Я повидал много казней, и все они были совершены в лучших традициях. Ну знаешь, когда тело трепыхается, глаза вылезают из орбит, язык вываливаться и чернеет. Тебе совершенно не о чем беспокоиться.