Еще ведь и гуси какие - Эннеари подобных сроду не видывал. Крупные, откормленные, как и подобает гусям домашним - а сами не белые, а серые, и перо у них мелкое, как у диких. И вдобавок на груди пуховых перьев столько, что кроющие просто дыбом стоят - издали ну точь-в-точь видится, будто взяли парик, перьев в него понавтыкали, да и натянули на эту пернатую несуразицу. И как им только не тяжело носить такой нагрудник - да кстати, и зачем?

Зачем нагрудник гусю, Эннеари так и не догадался - ни в тот раз, ни после. А вот зачем нагрудник гусевладельцам, он понял очень и очень скоро. Едва только эльфийским всадникам удалось с умопомрачительной скоростью три шага в минуту преодолеть забитую гусями улочку и завернуть за угол, как их глазам тут же предстало зрелище, не оставляющее места для сомнений: загорелая девчонка, почти уже взрослая девушка, обирала пух с груди распростертого у нее на коленях гуся и тут же складывала в привесной карман. Гусь относился к этой процедуре философски, словно овца к стрижке. Он лежал, развалясь самым блаженным образом, не делая ни малейших попыток вырваться или ущемить девицу клювом, и лишь время от времени равнодушно орал - просто так, для порядка: пусть видят, как невинная птица страдает!

–  Красавица, - окликнул девушку Эннеари, - как нам проехать к Найлисским воротам?

Девица подняла на эльфа быстрые лукавые глаза, на мгновение оставив было гуся в покое.

–  А вам которые ворота - куда ближе или куда лучше?
– поинтересовалась она, возвращаясь к прерванному занятию.

–  Куда угодно!
– поневоле вырвалось у Арьена.

–  А какая разница?
– Лэккеан не преминул подмигнуть девушке так весело, что руки у нее сами собой опустились.

–  Если которые ближе, - ответила девица, - то вам направо, к Рыбным Воротам. Это если вам по душе через рыбный рынок продираться. Тут вам и свежие ряды, и засольные, и коптильные - как раз к послезавтрему платья и проветрите.

–  Только не это!
– искренне ужаснулся Эннеари. Он отлично помнил, как Лерметт год назад в бытность свою послом хлопотал о том, чтобы выглядеть достойно. Навряд ли в его понятия входит явление послов, от которых отчаянно разит рыбой. Войны из этого, конечно, никакой не воспоследует - его найлисское величество Лерметт вовсе ведь не дурак - но что напишут в хрониках... вовек не отмоешься! Гномы - народ обстоятельный, а уж их летописцы так и вовсе ни единой мелочи не упустят... это ж сколько сотен лет важные бородатые профессора Арамейля будут твердить студентам: "Это было в тот год, когда в Найлисс прибыли эльфийские послы, смердящие, словно рыбный рынок"! Да и кто, в конце концов, видел, чтобы от эльфа рыбой несло?

–  А тогда вам налево, - охотно откликнулась девица.
– Как выберетесь из Гусинки...

Положим, это и есть самая существенная часть дела, подумал Арьен выбраться из Гусинки.

–  ...поезжайте налево, вдоль Мельничной стены, тут вам ворота и обозначатся.

Позабытый девицей ради красавца эльфа недощипанный гусь вытянул шею и возмущенно загоготал, гневно требуя прежней заботы. Девушка вновь прилежно склонилась над гусем; ее руки так и замелькали.

–  Там тоже рынок будет, - сообщила она, не подымая головы.
– Зерновой, мукомольный и солодовый. Только вам через него ехать не надо.

–  Спасибо!
– едва успел крикнуть Эннеари прежде, чем в переулок вывалилась очередная стая гусей, вынуждая всадников ехать в одном с ними направлении и с той же скоростью.

Это и был единственный способ преодоления Гусинки: не бороздить гусей против течения, а пристроиться за гусиным водоворотом и следовать ему в надежде, что куда-нибудь он авось да выведет. Надежда оказалась неложной. Новооткрытый метод не подвел: не прошло и полутора часов, как замороченные эльфы, пристраиваясь в хвост то одному, то другому гусиному тайфуну, все-таки выбрались к городской стене Найлисса.

–  Все-таки свернуть с большой дороги, чтобы осмотреть окрестности - это была не самая лучшая идея, - энергично высказал Лоайре, как только неумолчный гогот хоть немного приутих у него в голове.

–  Да, - отозвался Эннеари.
– А чья это была идея, к слову сказать?

–  Нечего было потакать моим глупостям, - с достоинством ответил Лоайре.
– Ты должен был настоять на своем.

–  С какой это стати?
– лениво ухмыльнулся Эннеари.
– Мне ведь тоже хотелось осмотреть окрестности.

Илери, Джеланн и Наэле - чего и ждать от девушек!
– незамедлительно расхохотались... да и прочие шестеро девушек от них не отстали. Вечная девичья привычка - поднимать мужчин на смех. Можно подумать, здесь кто-то и впрямь сказал нечто забавное.

На самом-то деле затея с осмотром окрестностей того стоила. У эльфов просто глаза разбегались. Даже Гусинка - разумеется, только теперь, когда они из нее выбрались!
– представлялась им чарующе забавной, а уж о прочих красотах и говорить нечего. Притом же дорога привела бы эльфов к воротам прямиком, лишив удовольствия проехаться вдоль Мельничной стены - мельничной и вправду, а не только по названию. Вознесенные над гребнем стены, в воздухе превесело крутились лопасти ветряков. Сами мельницы, по всей очевидимости, были встроены прямо в стену со внутренней ее стороны. Ниест, Аркье и Лэккеан так и разулыбались - да Эннеари отчего-то и сам с трудом удерживал непрошенную улыбку, словно это не ветряк крутится там, наверху, а сам он летит на качелях навстречу тугим объятиям ветра, задыхаясь и хохоча... нет, что ни говори, а вовремя заблудиться ненадолго - самая нужная штука на свете!

Он так засмотрелся на ветряки, что ворота явились в стене прямо перед ним почти внезапно.

–  Приехали!
– звонким полушепотом выдохнул Лэккеан.

–  Ну, еще не совсем, - поправил его Лоайре, завороженно разглядывая ворота.

И действительно, на них стоило посмотреть. Стройная стрельчатая арка ворот была на диво соразмерна - глаз не оторвать от этих ласкающих взгляд очертаний, да и только. А уж множественное, во всю глубину стены обрамление арочного проема! Лоайре - в горячке восторга, очевидно - взволнованно обозвал это обрамление архивольтами, но Эннеари ради такой красоты простил ему дурацкое словечко. Пресловутые архивольты были выложены светлой бронзой, и стрельчатые эти обрамления выступали друг над другом все ближе и ближе, отчего казалось, что ворота открываются не в город, а прямо в солнце... да еще и не одни они, эти ворота, их много - целых восемь ворот, вставленных друг в друга... и как знать, в которые из них ты войдешь, миновав стрельчатую арку? В которые ворота - и... в который Найлисс?