Шрифт:
Что надо человеку?
– Пить.
Я
Ах, умереть на побережьях диких!
Они
Твои великие мы Предки
Из степи.
Мы жбаны налили водою.
Послушай, как журчат потоки
Вкруг влажных замков - далеко.
Мы в погреб спустимся глубокий:
Там есть и сидр и молоко.
Я
Ах, убежать к свободным водопоям!
Они
Твои великие мы Предки.
Ах, бедный!
В шкапах мы сберегли ликеры.
И чай и кофе будут скоро
Кипеть; есть в чайниках вода.
Взгляни: разводы и узоры.
Мы с кладбища пришли сюда...
Я
Ах, выпить, выпить все до дна!
2. Дух (Он)
Бессмертные ундины,
Явитесь из пучины.
Венера, дочь лазури,
Смири волненье бури.
Ты, Вечный Жид Норвегии,
Расскажи о снеге и
Ведавшие горе
Пропойте песнь про море.
Я
Напитков чистых мне не надо,
Воды не лейте в мой стакан!
Ни образами, ни Элладой
Я никогда не буду пьян.
Я жажде верен, как красотке.
Певец, та жажда - дочь твоя!
О гидра тайная, без глотки,
Не от тебя ль погибну я!
3. Друзья (Они)
Идем! вдоль побережий
Вином залит простор!
Потоком биттер свежий
Течет но склонам гор!
Туда - толпой бессонной
Где взнес абсент колонны!
Я
Стран этих чужд поэт.
Прочь опьяненья бред!
Милее мне, быть может,
В болоте гнить, где тины
И ветер не встревожит,
Качая ив вершины.
[. . . . . . .]
VII. Добрые мысли поутру
Впервые напечатано Рембо без заголовка как цитация в книге Рембо "Одно лето в аду" (187,4), затем без ведома автора - в книге Рембо "Реликварий" (1891).
Существует два автографа; стихотворение принято печатать по так называемой первой рукописи, где оно озаглавлено, есть дата и пунктуация.
Текст в книге "Одно лето в аду" заметно отличается, и не исключено, что он был воспроизведен Рембо по памяти.
В "Добрых мыслях..." Рембо также вольно обращается с традициями французской версификации, как и в предыдущих вещах. Может быть отмечено "незаконосообразное" элидирование немых "е", без которого, например, стихи 1 и 7 были бы не восьмисложниками, а соответственно девяти- и десятисложниками.
Вместе с тем исследователи отмечают удавшуюся простоту стихотворения, приближающую его к некоторым стихам XVIII в., в частности к стихам либреттиста в драматурга Шарля-Симона Фавара (1710-1792).
По своему гуманистическому пафосу и сочувствию труженикам стихотворение стоит близко к таким стихотворениям "Цветов Зла", как "Вино Старьевщиков", и к "Стихотворениям в прозе" Бодлера.
В последней строфе: "Царица Пастухов..." - неясно, продолжается ли обращение к Венере, или имеется в виду Богоматерь. Тем более что "вино" (l'eau-de-vie) здесь может означать просто "водку", но (по правилам: без дефисов) также и евангельскую "воду живую", т. е. спасающую веру (например, Иоанн, 4, 7-15, разговор Иисуса с Самарянкой). Другой перевод - Н. Банникова:
Лето. Утро. Четыре часа.
Еще сон не покинул влюбленных.
В дальних рощах, росой окропленных,
Раздались голоса.
Дышит утренняя синева
На сады Гесперид золотые.
И стучат, закатав рукава,
Мастера молодые.
Это там, под щитом небосклона,
У глухих, обомшелых дорог,
Где возводят царю Вавилона
Величавый чертог.
Топорами звенят и стучат
Мастера, напрягаясь без меры.
О, так пусть хоть влюбленные спят!
Огради их, Венера!
Матерям же, богиня благая,
Дай крепящего силы вина,
Пусть их в полдень омоет морская
Голубая волна!
Празднества терпения
Под этим заголовком объединены четыре стихотворения, которые мы ниже обозначаем римской цифрой общего ряда (VIII-XI) и арабской (1-4) по месту в "Празднествах терпения".
VIII(1). Майские ленты
Впервые напечатано посмертно в книге Рембо "Собрание стихотворений" (1895) по автографу, где вещь называется "Терпение". С издания Плеяды печатается по другому автографу под заголовком "Майские ленты" (подразумеваются разноцветные ленточки и флажки, которыми украшали майское дерево или майскую мачту по случаю праздника весны).
Во всех "Празднествах терпения" доведена до высокой степени тенденция к нелексической, не прямо словесной передаче смысла. Стихотворения "говорят" созвучиями, хрупкими и индивидуальными ритмами не меньше, чем значением слов и фраз, и поэтому не поддаются рассудочному разъяснению.
В "Майских лентах" можно попытаться нащупать линию противодействия поэта несправедливому обществу, обнаружить волю к единению с природой будто тихие отзвуки безумного бега "Пьяного корабля".