Еще на мгновение она погрузилась в свои мысли, и затем ей все стало ясно.

— Вы спасли меня, иначе бы я утонула, — сказала она, наклонившись вперед и хватая лодочника за руку.

— Да, так оно и было. Я думаю, вы бы пошли ко дну, если бы не я и старый буксирный трос.

— Мост Парк Роад, вы говорите?

— Да, это так, — судно сейчас находится под ним.

Задумавшись на секунду-другую, леди заговорила снова:

— Я могу положиться на вас, что вы сохраните это в тайне?

Бутл посмотрел на жену, а миссис Б. на мужа, и в глазах обоих стоял немой вопрос.

— У меня есть причины для того, чтобы просить вас об этом, — продолжила леди дрожащим голосом, который, однако, дрожал совсем не потому, что она продрогла, искупавшись в канале. — Мне не стоит вам объяснять эти причины, во всяком случае, не сейчас. В свое время я расскажу вам все. Так вы обещаете мне сохранить тайну?

Вновь Бутл посмотрел вопросительно на свою жену и вновь та вернула ему точно такой же взгляд.

Однако на этот раз ей был дан утвердительный ответ, не без помощи того, что она сделала.

Сняв бриллиантовое кольцо с пальца и золотые часы с пояса, она вручила первую из драгоценностей жене лодочника, а вторую — самому лодочнику, сказав, что она дарит это в благодарность за спасение своей жизни!

Подарки были довольно дорогими, и такими дарами леди не только отплатила за услугу, но и подкрепила свою просьбу о молчании. С такими великолепными и дорогими вещами, полученными таким удивительным способом, лодочник и его жена и сами готовы были хранить тайну, чтобы не вызвать к себе ненужных подозрений.

— И еще одна, последняя просьба, — сказала леди. — Позвольте мне оставаться на борту вашего судна, пока вы не доплывете и не высадите меня в Лиссон Гров. Вам ведь это по пути?

— Да, миссис.

— Там вы можете взять для меня кэб. Рядом с Лиссон Гров обычно дежурит один.

— Я с удовольствием сделаю это для вас, леди.

— Спасибо, сэр. Я надеюсь, что однажды смогу выразить вам свою благодарность.

Бутл, все еще рассматривая часы в своей руке, подумал, что она уже вполне отблагодарила его.

Вторая услуга все еще не была оказана, но выполнить ее не составило труда. Оставив леди вместе с женой, Бутл перепрыгнул с баржи на тропинку и вновь пошел впереди своей старой клячи, привыкшей тянуть лямку по дороге Гров Роад.

Приблизившись к мосту, завершавшему длинный туннель к Эдвард Роад, он вновь остановил движение баржи и отправился на поиски кэба.

Вскоре он вернулся, приведя четырехколесный экипаж, посадил промокшую леди в него и, пожелав ей доброй ночи, вернулся к своей работе.

Но прежде чем он вернулся, леди, которую он спас, выспросила у него его имя, номер его лодки и прочие детали, необходимые для того, чтобы найти его в дальнейшем!

Она не сказала ему ничего о себе и о том, куда она сейчас направляется.

Она сообщила это лишь непосредственно кэбмену, которому было дано указание отвезти ее в гостиницу, недалеко от Хаймаркет.

Теперь она была достаточно трезвой для того, чтобы не только представить себе, где она была раньше, но и твердо знать, куда она идет!

С момента нашего последнего посещения Вернон Холла ситуация изменилась: вместо веселья там теперь витал дух смерти.

Это ощущалось только внутри особняка. Снаружи его прекрасный фасад по-прежнему выглядел бодрым и веселым, а колонны с корифеями на его портике выглядели открытыми и гостеприимными.

Как и раньше, изысканные экипажи въезжали и выезжали, правда, но ненадолго: гости приезжали лишь для того, чтобы оставить свою визитную карту и навести справки.

Внутри стояла тишина. Слуги передвигались неслышно, ходили на цыпочках, открывали и закрывали двери бесшумно и говорили тихо или шепотом.

Стояла тишина, торжественная и скорбная. Она говорила о том, что в доме есть больной.

Так оно и было; болезнь была весьма серьезна, поскольку эта болезнь, как известно, предшествует смерти.

Сэр Джордж Вернон был при смерти.

Это была старая болезнь — болезнь того органа, для которого климат тропических стран является фатальным — как на Востоке, так и на Западе.