Яхта стояла на привязи у частной стоянки. Когда машина подкатила к дому, на крыльце виллы сидели Томми и фон Куппен.

— Поездка удалась? — спросил фон Купнен, пока они выбирались из автомашины.

— На славу, — ответила Марлен, — только у нас кончился бензин.

— Это все мое дурацкое легкомыслие, — добавил Джереми. — Нужно было перед отъездом заправиться.

— Бывает, — будничным тоном заметил фон Куппен поднимаясь. — Ты, должно быть, утомилась, дорогая. Пойдем, я покажу тебе нашу комнату.

— С удовольствием. — Марлей повернулась к Джереми. — Большое вам спасибо за поездку.

— Рад был оказать услугу.

Едва они скрылись в доме, Том спустился с крыльца и забрался в кабину рядом с братом. Он с облегчением вздохнул, когда Джереми, развернув машину, загнал ее на стоянку.

— Я рад, что вы все-таки не очень опоздали. А то уже начинало попахивать жареным. Джереми взглянул на брата.

— Что ты имеешь в виду?

— Фон Куппену все это очень не понравилось. Но в то же время у меня было такое ощущение, что он этого ожидал. Может, даже хотел. Меня просто тошнило.

— Да, — задумчиво отозвался Джереми.

Похоже, что первое его впечатление оказалось верным. Брак мог служить прикрытием, такие вещи случаются. Он наконец выключил двигатель.

— Черт с ним. Это его проблемы.

Внезапно он почувствовал, что злится на самого себя. Как будто его застали врасплох за чем-то стыдным, чего он сам бы не одобрил.

— Пойдем-ка чего-нибудь выпьем, — предложил он брату.

К ужину Марлен не спустилась, и трое мужчин ели в вежливом молчании. Это было за день до того, как приехали остальные: из Парижа, где они были заняты хождением по магазинам, сестры и мать; из Нью-Йорка — свояченица, жена Джима, с двумя детьми; и отец с Джимом — из Бостона. Под самый конец ужина Том спросил Джереми через стол:

— Тебе сегодня вечером машина понадобится? Джереми мотнул головой.

— Я хотел бы заскочить в Жуан-ле-Пин посмотреть, есть ли там что-нибудь интересное.

— Валяй. Я сегодня улягусь пораньше. Фон Куппен повернулся к Томми.

— Я бы к вам присоединился, если вы не против.

— Буду только рад.

— Благодарю. — Куппен поднялся. — Вернусь через минуту, скажу Марлен, чтобы не ждала меня.

Он вышел из комнаты, и братья посмотрели друг на друга.

— Ну, что ты на это скажешь? — спросил Томми. — Я был готов побиться об заклад, что он больше не оставит вас вдвоем наедине.

— Мы не совсем наедине. — Джереми кивнул в сторону служанки и буфетчика, которые убирали со стола.

— Ты понял, что я хотел сказать.

— Меня это нисколько не волнует. Я иду спать.

Джереми вышел из ванной, резкими движениями растирая тело длинным полотенцем.

Другое было завязано узлом на бедрах. Достав из пачки сигарету, он закурил, с удовлетворением осмотрел себя в зеркале.

Для своих лет он выглядел очень хорошо. Живот подтянут, мышцы упруги, он ничуть не прибавил в весе с тех пор, как в сорок первом его призывали в армию, а было это восемь лет назад. Иногда ему казалось, что это произошло только вчера. Тогда ему исполнилось двадцать.

— Иди сейчас, — настаивал отец. — Мы вступим в войну еще до конца года. Я хочу, чтобы мои сыновья были готовы к этому.

Джим попал в воздушные силы, а он, Джереми, в пехоту. К марту сорок второго оба уже оказались за океаном. В том же марте, когда он однажды бросил взгляд на небо, прячась между огромных валунов, он увидел на крыльях проплывавших над ним самолетов опознавательные знаки эскадрильи, где служит брат. В то мгновение для него исчезла бессмыслица чисто символического наступления на Дьеп, он забыл о смертоносном огне окруживших их позиции фашистов. Брат, его родной брат был рядом. Прикрыл его сверху.

Из наступления Джереми вернулся старшим лейтенантом, получил капитана на берегу в Анцио, а в Нормандии уже стал майором, удостоившись за храбрость двух медалей — «Серебряной звезды» и «Пурпурного сердца».

Война для него закончилась. Когда он вышел из госпиталя, его перевели в распоряжение Генерального штаба, и он на это не жаловался. С него хватит, подумал он. А Джим все продолжал летать на тяжелых бомбардировщиках до самой победы и закончил войну полным полковником.

Через два дня, согласно договоренности, браться встретились на этой вилле в Антибе. Вилла уже много лет принадлежала их отцу, здесь они детьми провели немало солнечных и радостных лет.

Он вспомнил, как навстречу им с приветствием вышел старый Франсуа вместе со своей женой — они следили за домом.

— Знаете, мсье, — сказал старик с гордостью, — а все-таки мы прогнали этих проклятых бошей.

Братья согласно закивали головами, бормоча что-то в знак одобрения. Уж им-то хорошо было известно, что немцы почему-то не были заинтересованы в захвате этого района. И все же было что-то очень печальное в том, как выглядел газон, в заколоченных ставнях на окнах, в укрытой чехлами мебели.