— А где его рука?

Лицо доктора оставалось невозмутимым.

— Ее оторвало взрывом.

Заметив вспышку света над головой, я посмотрел вверх. В балдахин над кроватью было вделано зеркало, и я мог видеть в нем наши отражения. Я медленно прошелся по комнате. Вся она было отделана красным бархатом и позолотой, на стенах висели картины с обнаженными мужчинами и женщинами, в каждом углу стояли скульптуры, изображавшие мужчину и женщину в непристойных позах.

Отец снова застонал, и я посмотрел на него. На лбу у него выступили капельки пота, доктор наклонился и вытер ему лоб.

— Унесите его отсюда, — сказал я.

— Нет, — возразил доктор, — его опасно тревожить.

— Мне плевать на это! — закричал я. — Унесите отсюда отца! Я не хочу, чтобы он умер в комнате этой шлюхи!

Священник положил мне руку на плечо.

— Сын мой...

Я сбросил его руку.

— Я хочу, чтобы его унесли отсюда! Мужчина не должен умирать в постели шлюхи!

Доктор начал было что-то говорить, но остановился, услышав раздавшийся позади голос. Это был президент. Он стоял в дверях с забинтованной грудью.

— Это его отец, — сказал он. — Выполняйте то, что требует Дакс.

— Но... — попытался протестовать доктор.

— Его перенесут вместе с кроватью ко мне в резиденцию.

Голос президента звучал повелительно. Он сделал знак солдатам, стоящим в вестибюле позади него. Отца накрыли одеялами, понадобилось десять солдат, чтобы поднять тяжелую кровать и отнести в резиденцию. Мы с Котярой молча шли рядом, и только когда кровать внесли в личные покои президента, я повернулся к священнику, сопровождавшему нас.

— А теперь, падре, я буду молиться.

Когда спустя час в комнату вошел президент, уже начинало светать. Он посмотрел на меня, потом подошел к кровати. Я смотрел, как он с безучастным лицом стоит возле отца. Потом он обернулся.

— Пошли, мой воин. Пора завтракать. Я покачал головой.

— Ты можешь оставить его. Он будет жить. Я внимательно посмотрел ему в глаза.

— Я тебя не обманываю, — спокойно сказал президент. — Он будет жить.

Я поверил ему. Президент обнял меня за плечи, и мы вышли из комнаты. В дверях я обернулся. Мне показалось, что отец спит, я видел, как вздымалась и опускалась его грудь под белым покрывалом.

Мы спустились в столовую. Запах горячей пищи защекотал ноздри, и я почувствовал, что голоден. Я уселся за стол, слуга поставил передо мной яичницу с ветчиной, и я начал жадно есть.

Президент сидел в кресле во главе стола. Другой слуга поставил перед ним чашку с дымящимся кофе. На президенте была рубашка свободного покроя, и я не мог видеть, перевязана ли у него до сих пор грудь, но, когда он поднимал чашку, рука действовала неуверенно.

— Ну как, теперь лучше? — спросил он, когда я отодвинул от себя пустую тарелку.

Я кивнул. Слуга поставил передо мной кофе со сливками, я поднес чашку к губам. Кофе был горячий и вкусный, я сделал несколько глотков и поставил чашку на стол.

— А что с Ла Корой? — спросил я. Глаза президента гневно сверкнули.

— Эта шлюха сбежала!

— Каким образом?

— Когда на стол поставили торт, она сказала, что ей надо привести себя в порядок, и вышла из комнаты. Потом быстро спустилась вниз и села в поджидавший ее черный автомобиль. Она и еще какой-то мужчина с бородой сидели на заднем сидении, а за рулем был ее мажордом. — Президент отхлебнул кофе. — Но мы найдем ее, и тогда...

— И охрана не задержала машину?

— Нет, но они уже поплатились за свою беспечность!

— Бомба была в торте из мороженого?

На лице президента появилось удивленное выражение.

— Откуда ты знаешь?

Я рассказал ему о разговоре под окном гостиной Ла Коры, свидетелем которого оказался. Президент молча выслушал меня. Когда я закончил, раздался стук в дверь. Президент кивнул слуге, чтобы тот открыл дверь.

Вошел армейский капитан и отдал честь. Президент небрежно ответил на приветствие.

— Мы нашли Ла Кору и ее мажордома, ваша честь.

— Отлично, — сказал президент поднимаясь. — Я лично займусь ими.

— Но они уже мертвы, ваша честь.

— Я же говорил, что они нужны мне живыми! — сердито воскликнул президент.

— Когда мы нашли их, они были уже мертвые, ваша честь. Они находились в черной машине, в которой сбежали. Их застрелили, и еще у каждого из них было перерезано горло.

— Где нашли машину?

— На Кале-дель-Паредос, господин президент. Я знал эту улицу, она вела от порта в горы.