Шрифт:
— Линдир родила девочку, Шейн не получил наследника.
— Верно, — согласился Дункан.
— А потому он обратился к своему брату Фергусу, у которого был сын.
— Верно.
Аликс судорожно вдохнула:
— Он сделал этого сына — своего племянника — наследником. Принцем Хомейны.
Дункан пристально посмотрел на нее:
— Да.
Она почувствовала внезапную боль слева в груди.
— Значит, Кэриллон — мой двоюродный брат?
— Да, — мягко сказал Дункан. Он понял все.
Аликс притянула колени к груди и обхватила их руками, закрыв глаза. Она не хотела верить — но поверила сразу.
Прежде я была просто дочерью фермера, но ему было со мной легко. Теперь я Чэйсули-оборотень! — проклятая, его незаконная двоюродная сестра. Горло перехватило. Он никогда больше не придет ко мне!
Аликс тихо заплакала.
Глава 5
Когда Аликс проснулась на рассвете, она обнаружила, что кто-то тепло укутал ее коричневым шерстяным одеялом, и осознала, что проспала всю ночь в шатре Изменяющегося. Она не хотела этого — но сейчас могла только смутно припомнить, как это случилось: свои тихие слезы и уговоры Дункана лечь и уснуть — больше ничего. И вот теперь она сидела одна в его шатре, медленно осознавая, что прошедшая ночь отняла у нее все, во что она верила едва ли не с рождения.
Дверной полог дрогнул, и Аликс подняла глаза, ожидая увидеть Дункана, вместо него она встретила взгляд Кэриллона и, вскрикнув, вскочила на ноги.
Одеяло соскользнуло с ее плеч на землю.
Она застыла. Кэриллон смотрел мимо нее, и взгляд у него был странный: в его глазах больше не было той ласковой теплоты, к которой она успела привыкнуть.
Они ему все рассказали… Аликс бессильно уронила руки, внезапно почувствовав ужасающую пустоту в душе. Она не могла смотреть в его лицо — лицо человека, который отверг ее.
— Аликс…
— Не нужно говорить ничего, господин мой, — отстраненно сказала она. — Я понимаю, что должен чувствовать принц, узнав, что та деревенская девчонка, с которой он водил дружбу несколько недель, оказалась оборотнем.
Он вошел в шатер:
— Ты уверена, что они правы? Аликс вскинула голову, вдруг вспыхнув безумной надеждой:
— Значит, ты им не веришь? Кэриллон улыбнулся:
— Думаешь, мной так легко управлять, Аликс? Мне кажется, они лгали тебе. В тебе нет ничего от Чэйсули. Твои волосы не черные, а каштановые, а глаза цвета янтаря. Не желтые, как у зверя.
Она прижалась к его груди, тихо всхлипывая. Все ее страхи рассеялись, его сила была поддержкой ей, Кэриллон обнял ее и прижал к своей груди — в первый раз со дня их встречи.
— Когда меня освободят, ты уйдешь со мной, — тихо проговорил он, зарывшись лицом в ее спутанные волосы. — Не могут же они держать тебя здесь силой.
Аликс подняла голову:
— Дункан сказал, что я должна остаться.
— А я говорю, что заберу тебя с собой.
— Откуда ты знаешь, что они отпустят тебя?
Принц невесело улыбнулся:
— Я слишком много стою в глазах моего дяди, чтобы они продержали меня здесь долго.
— А я?
— Ты, Аликс?..
Она облизнула пересохшие губы:
— Если я — именно то, что они говорят, тогда я внучка Мухаара. Дочь Линдир.
— Итак, ты признаешь себя родней оборотней, только чтобы стать также и королевской родней? — похоже, эта мысль его позабавила. Аликс отстранилась от него:
— Нет! Я хочу только признания… правды! Кэриллон, если я внучка Шейна, разве он не освободит меня отсюда?
— Ты думаешь, что он признает свою незаконную внучку-полуоборотня?
Она вздрогнула от жестокого вопроса, как от удара:
— Кэриллон…
— Прости, но ты должна привыкнуть к такому обхождению. Если оборотни говорят правду, мы — двоюродные брат и сестра. Но Шейн никогда не признает тебя. Он и ломаного гроша не даст за твое возвращение, — Кэриллон покачал головой. — Это жестокие слова, я знаю, но не хочу, чтобы ты ждала от судьбы невозможного.
Аликс закрыла лицо похолодевшими руками:
— Значит, ты оставишь меня здесь… Он осторожно отвел ее ладони от лица:
— Я не оставлю тебя здесь! Я привезу тебя в Хомейну-Мухаар… но пойми, я не знаю, как тебя там примут.
— Тебе вовсе не обязательно говорить Мухаару, кто я.
— Что же мне, сказать, что ты моя любовница, что ли? Деревенская девчонка, которую я навещал? — он сокрушенно вздохнул, увидев ее страдальческое лицо. — Аликс, подумай сама, что я еще могу сказать ему?
— Правду.
— Чтобы он приказал убить тебя?