— Мне и не придется, — Финн опустил взгляд на свои руки, машинально разбиравшие по цвету осенние листья. — Я говорил с шар тэлом. Тебя признает Совет и примет клан. А с этим ты обретешь клановые права, о которых может попросить любой воин, — он поднял глаза на девушку. — Другие тоже могут просить Совет о тебе, Аликс, потому что ты молода, здорова, потому что ты новая в клане. Но мне кажется, что ты выберешь меня, потому что — что бы ни произошло между нами прежде — по крайней мере, ты меня знаешь.

— Мне нужен Дункан, — твердо сказала она, сознавая, что эти слова — ее единственное оружие против Финна. — Дункан.

Рот Финна искривился в гримасе:

— Я говорил о твоих клановых правах и с Дунканом, рухолла. Он — вождь клана. Он должен знать о таких вещах.

Аликс в ужасе уставилась на Финна:

— Я не понимаю…

— Вождь клана всегда может отказать воину в той женщине, которую он хочет.

Чтобы взять чэйсулу, нужно разрешение вождя.

Аликс внезапно почувствовала внутри пустоту и холод:

— И что же Дункан…?

— Он дал мне разрешение, Аликс. Он не будет вмешиваться.

Дункан! беззвучно крикнула она.

— Если не я, значит, твоим чэйсулом будет кто-то другой, — мягко повторил Финн. Аликс двинулась вперед на коленях и села прямо перед Финном, медленно коснулась его руки, взяла ее в свои ладони — в его глазах мелькнуло удивление:

— Финн, — тихо сказала она. — Рухо.., — она с трудом выдавила из себя улыбку, — отвези меня домой.

Он отдернул руку:

— Домой…

— На ферму, — сказала она. — К Торрину. К той жизни, которую я знала с детства. Его лицо стало похожим на маску:

— Твой дом здесь. Я никуда тебя не повезу.

— Финн… Я даю тебе возможность вернуть все то, что ты отнял у меня.

Отвези меня… Финн поднялся и взглянул на нее сверху вниз:

— Я не могу отпустить тебя, — отчетливо выговорил он. — Тем более теперь, когда ты почти стала моей. Ты забываешь, рухолла — я украл тебя, потому что пожелал тебя. Я не отдам тебя так легко.

— Но если Дункан скажет — нет…

— Дункан уже сказал — да, — напомнил ей Финн. — Дункан сказал, что я могу взять тебя.

— А если я откажусь? Если я встану на Совете и скажу, что не хочу тебя?

Финн усмехнулся знакомо и зло:

— Не забывай о нашем третьем даре, мэйха. Мы можем заставить тебя делать даже то, чего ты не хочешь.

— Пожалуйста…

Финн взглянул в ее молящее лицо:

— Нет, — ответил он.

Аликс стояла подле голубовато-серого шатра, закрыв глаза, собираясь с силами. Наконец она поскреблась в полог и осталась ждать, пока Дункан не пригласил ее войти.

Поколебавшись, она ступила вовнутрь Дверной полог упал за ее спиной.

Дункан си дел, склонившись над низким рабочим сто лом: был занят работой по золоту.

— Да? — сказал он, не поднимая глаз. Аликс облизнула пересохшие губы:

— Дункан. Его плечи и руки словно окаменели. Еще мгновение он продолжал работу, потом отложил украшение и выронил инструмент, покатившийся по столу.

Аликс проследила за ним, не решаясь встретиться с Дунканом глазами.

— Я пришла к тебе как к вождю клана, — тщательно подбирая слова, начала она.

— Сядь, Аликс.

Девушка присела на колени по другую сторону стола и наконец подняла голову:

— Ко мне приходил Финн. Он сказал, что говорил с тобой и что будет просить на Совете моих клановых прав.

На его лице была словно маска вождя, серьезного и сурового:

— Да.

Ее дыхание было прерывистым и неровным:

— Дункан… я не хочу быть с Финном. Ты знаешь это.

— Все уже решено, — отстраненно сказал он. — И если ты снова заводишь разговор об этом, я не смогу говорить с тобой просто как вождь клана.

Аликс улыбнулась, услышав в его голосе невысказанное предупреждение. По крайней мере, она была не совсем безразлична Дункану.

— Я пришла вовсе не затем, чтобы ты снопа задумался о сделанном мне предложении, — объяснила она. — Ты хорошо дал мне понять, что собираешься делать, и я не желаю выпрашивать большего, как нищенка — милостыню.

Его глаза вспыхнули:

— Тогда чего же ты хочешь, Аликс?

— Я хочу, чтобы ты взял назад разрешение, данное Финну. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Мы никогда не сможем быть мужем и женой… и я думаю, это закончится смертью одного из нас. Думаю, умрет он, а не я.