Аликс широко распахнула глаза:

— Ты — мать Дункана ?

— И Финна.

— Ты не говорила… — растерянно сказала Аликс и задумалась. — Впрочем, они тоже.

— Не было. нужды. Но разве я не слушала тебя, когда ты жаловалась на Финна, в душе томясь по Дункану?

— Госпожа, ты пристыдила меня, — Аликс опустила веки. — Я говорила о твоем сыне то, чего не должна слышать ни одна мать.

Райсса весело рассмеялась:

— Я знаю все недостатки Финна, малышка. И ты обманываешь себя, если думаешь, что у Дункана их нет.

— Я не видела ни одного, — отчетливо проговорила Аликс.

Женщина снова рассмеялась и пригладила короткие волосы Аликс:

— Только потому, что ты не позволяла себе видеть их. Разве не из-за его ревности ты потеряла свои прекрасные волосы?

Аликс улыбнулась в ответ:

— Может, это и недостаток, но его я могу простить.

— Теперь отдохни, маленькая, — ласково сказала Райсса. — Он вернется к тебе.

Аликс в последний раз попыталась вырваться из объятий усталости:

— Я дочь Хэйла, госпожа. Как ты можешь быть такой доброй к дочери того, кто оставил тебя ради другой?

— Это неважно, Аликс. Все это в прошлом.

— Я знаю, как умеет ненавидеть Финн, — тихо промолвила Аликс. — Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня так же.

— Хэйл был воином Чэйсули. Он вел себя так, как считал нужным, и по праву.

Для нас это закон, Аликс, и я всегда рада видеть тебя в моем шатре. Если с тобой ко мне вернется что-то от Хэйла, я буду рада.

— Райсса… — Тише. Если хочешь, мы поговорим об этом в другой раз. Может, ты что-то захочешь узнать о своем жехаане.

Аликс медленно скользила в сон — но и во сне она чувствовала себя счастливой от сознания того, что она все же стала женщиной Дункана.

Она еще успела подумать о тех чарах, которыми, видно, была наделена Линдир, раз могла так приворожить мужчину.

Может, и в ней, в Аликс, было что-то этих чар…

Два дна спустя Аликс устроили в шатре Дункана. Она сидела на ложе, под спину ей подложили свернутые шкуры. Ей было странно находиться в доме Дункана, сознавая, что теперь это и ее дом, но когда он приходил и был с ней, Аликс понимала только одно: что она — счастливейшая на свете женщина.

— Мне лучше, Дункан, — ласково сказала она.

Его взгляд был почти суров:

— Тогда объясни мне, как ты получила рану от стрелы.

Аликс рассмеялась:

— Это был молодой охотник. Элласиец, должно быть.

Дункан нахмурился:

— Объясни мне, с чего охотник вздумал стрелять в тебя, когда у него, скорее, должны были быть совершенно другие намерения по отношению к такой красивой женщине?

Она долго молчала, потом взглянула на Дункана:

— Потому что он думал — я волк. Дункан поднял брови:

— Не представляю, как он мог принять тебя за волка, Аликс. Может, он просто увидел Сторра — и промахнулся?

Что ж, видно, пришло время признаться во всем. Она пропустила Совет, где хотела показать свое умение, и ничего не рассказала Дункану. Она берегла и баюкала знание, как ребенка, храня его в тайне и предвкушая радость мгновения, когда она все скажет Дункану. Теперь оказалось, что это сложнее, чем она думала.

— Он не промахнулся, — наконец сказала Аликс, коснувшись заживающей раны.

— Он принял меня за волка, потому что я была волком.

Дункан издал невнятный недоверчивый возглас и присел у рабочего стола, вновь занявшись брошью, над которой работал уже два дня. Ожерелье, согретое теплом тела, украшало шею Аликс.

— Ты не веришь мне?

— Ты рассказываешь сказки, чэйсула.

— Я говорю правду, Дункан… я могу больше, чем просто говорить с лиир. Я еще и принимаю их облик.

Мгновение он продолжал работу. Потом, поняв, что больше она ничего не скажет, взглянул исподлобья:

— Аликс, неужели ты хочешь, чтобы я поверил…

— Лучше тебе поверить! — бросила молодая женщина. — Навряд ли я стала бы лгать в том, что так близко касается воина-Чэйсули. Я даже докажу это тебе.

Она сделала движение, словно собиралась встать, но стремительно поднявшийся Дункан мгновенно оказался рядом с ней:

— Ты никуда не пойдешь, чэйсула, пока тебе не будет лучше.

— Мне уже лучше.

— Лучше, чем сейчас, — он усмехнулся. — Думаю, этого недолго придется ждать. Аликс сел подле Аликс:

— Это шар тэл. Он — хранитель обрядов и обычаев клана, кроме того, он передает каждому новому поколению историю клана. Ты поздно пришла в клан, но ты здесь, и он расскажет тебе все, что ты должна знать, — Дункан слабо улыбнулся.

— Может быть, он также даст ответ на мой вопрос.

Шар тэл кивнул ей, затем развязал оленью шкуру — мягкую, тонко выделанную, снежно-белую. Он развернул ее, и Аликс увидела рунические знаки и извивающиеся как змеи линии. Старик постучал по шкуре пальцем: