Шрифт:
И в самом деле: как ни свирепа была вражда ванов и киммерийцев, если дело касалось асов и ванов, то тут была даже не вражда, а какое-то кровожадное безумие. И это при том, что асы и ваны поклонялись одним и тем же Богам, говорили на одном языке и соблюдали почти одинаковые обычаи! Если уж на то пошло, даже внешне два народа различались лишь одной характерной деталью: цветом волос. Ваны были почти сплошь рыжими, асы - светловолосыми.
С другой стороны, цивилизованным народам хватало еще более ничтожных поводов для войны...
– Значит, демоны и вас достали, как нас?..
– спросил вождь с выбритыми висками, глава клана Лакхейш.
– Еще как!
– кивнул Вульфхере.
– Перестали существовать целых три поселения, все - на границе с вашей страной. Поначалу кое-кто даже думал, что это постарались ваши молодцы, но потом мы поняли, что не киммерийцы приложили там руку. Правда, пока не появился ваш бегун, мы понятия не имели, в какую сторону обратить свою месть. Если бы вы согласились немного подождать с походом, к вам на подмогу, пожалуй, подоспел бы весь народ асов...
– Вряд ли нас обрадовало бы пришествие всего народа асов, - с легкой улыбкой ответствовал Канах.
– Даже в качестве союзников.
– Значит, обойдетесь нашим отрядом, - сказал Вульфхере.
– Много нас или мало, только с бедой должно быть покончено, и покончено навсегда. Мы хотим отомстить!
Вожди степенно кивнули. Подобные устремления были хорошо понятны любому северянину, к какому бы народу он ни принадлежал...
Глава десятая
НА СВЯЩЕННОЙ ГОРЕ КРОМА
– Но почему они берут в плен моих соплеменников?
– требовательно спросил Конан маленького волшебника, шагавшего с ним бок о бок по снегу.
– Тот, кто готовит великое волшебство, собирается произнести страшное заклинание, - ответил Ча.
– Возможно, ему потребуется для этого огромное жертвоприношение.
– Так, как это делают ваны?
– спросил Куланн.
– Они покупают благосклонность своего Имира, принося ему жертвы в святых рощах...
– Может, и так, - сказал Ча.
– Но я думаю, что за этим стоит нечто большее. Тут дело не просто в милости какого-то Божества. Земля, небо, звезды, планеты - все нынче перемешалось, все утратило порядок и строй. Стали возможны заклинания, не имевшие силы в течение тысяч лет...
– Мне это не по мозгам!
– проворчал Конан.
– Но ведь и ты, кажется, говорил, что не больно-то понимаешь?..
– Смертному человеку ничего не дано знать наверняка, - охотно согласился Ча.
– Все иллюзия. Как говорил Правитель Ли...
– Хватит с меня твоих восточных завихрений!
– рявкнул Конан.
– С этого момента, если не можешь предложить ничего дельного, держи-ка лучше свои соображения при себе!.. Лучше предупреди вовремя, нет ли какой колдовской опасности впереди. А об остальном мы уж как-нибудь и без тебя позаботимся...
– Твоя моя не доверяй?
– Кхитаец снова перешел на ломаный жаргон.
– Люди, заявляющие, что летали на драконах, мне обычно доверия не внушают, - сказал Конан.
Они продолжали карабкаться вверх, хватая ртами разреженный воздух высокогорья. Однако от Конана не укрылось: чем выше они поднимались, тем меньше снега делалось на земле, а воздух становился ощутимо теплее. Потом он заметил, что у его спутников при дыхании перестал идти пар изо рта.
– Теплее делается, - заметил Конан.
– Значит, даже северный варвар способен кое-что ощутить, - хихикнул Ча. Моя - хороший учитель! Уже успела кое-чему твоя научить!
Конан нежно погладил рукоять меча и поинтересовался:
– А от разрубленного черепа твои амулеты помогают, паршивый ты кхитаеза?..
– Я же и говорю - варвар, - пробормотал Ча.
– На все у него один-единственный довод.
– Которого, - ответил Конан, - в большинстве случаев вполне хватает...
– Неужели все кхитайцы такие же болтливые, как этот?..
– спросил Куланн.
– Да наверное, - предположил Конан.
– У людей, живущих в городах, обычно другого дела нет, кроме как чесать языком...
– У нас, у кхитайцев, по крайней мере есть возможность поговорить с умными людьми, - сказал Ча.
– И о вещах, достойных обсуждения. Вот вам, киммерийцам, о чем беседовать? О коровах? О снеге? Потому вы такие и молчаливые. Зато мы, кхитайцы...
Конан вдруг резко взмахнул рукой и зашипел, призывая к молчанию. Все трое замерли, напряженно вслушиваясь. Впереди по-прежнему было мало что видно, кроме зловещего свечения в небе, но зато начали доноситься звуки. Жуткие это были звуки. Хриплое пение. Пронзительные вопли. И низкий, ритмичный, глухой гром барабанов...