— Что за чертовщина? — удивлённый донельзя таким поведением имплантата, генерал на всякий случай загнал этот факт в аналитический блок и онемел: программа предписывала максимально быстро покинуть машину и исследовать её на предмет наличия в ней посторонних устройств!

Игнорировать выводы комма Плахин не стал — вместо этого он пустил машину в крутое пике и уже через тридцать секунд выскочил наружу через неохотно открывшуюся дверь…

Тестовая программа флаера никаких посторонних устройств не обнаружила, но то, что головная боль прошла так же внезапно, как и началась, свидетельствовало о том, что какое-то устройство в неё всё-таки затолкали. Разозлившись ещё больше, Плахин связался с Олси и приказал майору срочно прибыть по пеленгу его комма. К моменту посадки всех трёх «Носорогов» Плахин пребывал в состоянии плохо контролируемого бешенства: судя по тесту комма, выход на рабочий режим после недавнего сбоя должен был занять не меньше сорока минут, а до этого синтез веществ, позволяющих корректировать сильные всплески эмоций, был аппаратно отключён!

— Господин генерал! По вашему приказанию… — начал было рапортовать о прибытии выскочивший из головного флаера Бидзина, но, увидев выражение лица начальства, заткнулся на полуслове:

— Одно отделение оставь тут. До прибытия ребят из «четвёрки» [8] к моей машине никого не подпускать. Я не исключаю вероятность попытки её физического уничтожения, так что пусть не хлопают ушами. Если флаер не доживёт до прилёта умников, то я лично порву твоих ребятишек на куски, ясно?

— Так точно! — обалдело посмотрев на мирно стоящий на траве флаер, Олси связался с кем-то из подчинённых и, эмоционально сопровождая свою речь жестикуляцией, принялся объяснять им суть поставленной перед ними задачи…

— Растолкуешь на ходу! — запрыгивая в десантный люк, буркнул генерал и злобно пихнул плечом занявшего два места бойца: — Ноги подтяни… У, распустил я вас, обалдуев…

Лейтенант Коршунов не зря считался одним из лучших хакеров подразделения — за каких-то десять минут, взяв за основу личный код доступа Плахина, он проник в систему безопасности УСБ СВБ планеты. И к моменту приземления на крышу комплекса обоих задействованных в операции «Носорогов» на коммы дежурной смены начала поступать адаптированная в соответствии с приказом Плахина запись. Флаеры отдела физической защиты на ней, естественно, отсутствовали. Как и шагающие к лифту для высшего офицерского состава бойцы. Расположив оба переносных генератора стазис-поля так, чтобы гарантированно задеть выходящего из здания Новака, солдаты перевели импульсники в парализующий режим и заняли предписанные им Олси позиции: педант Харри обычно покидал рабочее место за три минуты до конца рабочего дня, чтобы ровно в пять вечера иметь возможность стартовать со стоянки в одиночестве — до основного потока улетающих по домам сотрудников.

Как и ожидал Плахин, Новак относился к своей безопасности с большим пиететом — двое из четверых его адъютантов, выполняющих ещё и функции телохранителей, появились на крыше за минуту до появления босса и тут же попадали на пластиковое покрытие.

— Сигнал тревоги заблокирован! — сверившись с показателями своего комма, отрапортовал Коршунов, находившийся рядом с генералом. — До отправки голосового пакета с подтверждением сорок одна секунда.

— Поверит? — на всякий случай поинтересовался Плахин.

— Обижаете! — Лейтенант ткнул пальцем в датчик над дверью лифта и ухмыльнулся: — В памяти их сервака приблизительно сотня вариантов ответов, произнесённых этими двумя деятелями с момента появления в этом здании. Что за проблема синтезировать речь? При желании я могу состряпать программное обращение к нации часов эдак на двадцать, и даже их жёны не засомневаются, что это бредят их мужья…

— Мда… А программы — распознаватели подделок? — заинтересованно спросил Плахин. — Если верить информации с моего комма, то любая попытка поступления синтезированного сигнала без подтверждающей модуляции с комма хозяина активизирует тревожный сигнал в ближайшее отделение СВБ.

— Тут есть одно ма-а-аленькое «но»… — хохотнул офицер. — Во-первых, программа, которую я использую, — это одна из последних разработок «четвёрки». А во-вторых, в данный момент я контролирую всю тревожную сеть планеты… В конце концов, СВБ мы или нет?

— Ясно… Спасибо за объяснение… Запускай…

— Уже… Новак садится в лифт… Начинает подъём… — поплыв, начал комментировать происходящее Коршунов. — Десять секунд… Пять… Одна… Двери…

Импульс генераторов стазис-поля отправил Новака в небытие ещё до того, как двери лифта полностью открылись. А вот двух оставшихся в сознании телохранителей пришлось успокаивать парализаторами — видимо, параметры психики позволили обоим имплантировать УИ, [9] и, предчувствуя опасность и пытаясь увести шефа с линии атаки, они попытались сбить его с ног…

— Шустрые мальчики… — уважительно покосившись на замершие в заблокированных дверях тела, пробормотал Коршунов. — Только вот УИ им поставили по большому блату…

— В смысле? — не понял генерал.

— При рабочем параметре меньше двенадцати единиц его не ставят. По моим прикидкам, у правого — четыре, у левого — семь. Ерунда… Будь хоть у одного больше пятнадцати — лифт встал бы между этажами…

— Мой просчёт… — расстроился Плахин. — Как говорил Талейран: «Это — хуже преступления. Это — ошибка…»

— Господин генерал! Сколько вы лично знаете людей — носителей УИ?

— Одного… — подумав, ответил генерал. — Кононов из Беты.

— Угу… На все СВБ Лиги — семеро. Так что вы практически не ошиблись… — улыбнулся лейтенант и метнулся на помощь своим товарищам, забрасывающим тела в грузовые люки «Носорогов»…

Пояс астероидов, лежащий между орбитами четвёртой и пятой планет системы, ужасал своей протяжённостью. Судя по информации в Сети, это нагромождение камней, состоящее более чем из двадцати миллионов крупных и не очень обломков, был одним из наиболее любимых кодрами: четыре из двенадцати ежегодных больших гонок проводились именно тут. Изображение висящих в «неподвижности» валунов, занимающее всю поверхность большого обзорного экрана «Гепарда», замершего на стартовых координатах, было аппаратно увеличено в несколько раз и приближено; синяя линия, изображающая будущую тренировочную трассу, причудливо извиваясь, вела в глубь этой каши из камней и заканчивалась где-то ужасно далеко, возле транспорта с названием «Пристанище»… Желающих пощекотать себе нервы было предостаточно — подключившись к сенсорам корабля, Элли насчитала шестьдесят три метки, включая и их. Причём названия двух из них девушка слышала и раньше: «Росинант» Злобного Цзю, одного из самых известных кодров современности, и «Бумеранг» Милашки Кэтти — одной из немногих гонщиц-женщин, самостоятельно управляющих своими кораблями. Разобравшись с управлением оптического умножителя, она с интересом осмотрела обводы обоих кораблей и завистливо вздохнула: оба судёнышка были намного красивее «Гепарда».