– Скрываете возраст?
– расхохоталась женщина.
– А я вот не скрываю, хоть я и дама. Мне, например, шестьдесят пять лет. А вам, очевидно, лет на тридцать меньше. И тем не менее, сколько серебра в ваших волосах... Впрочем, это лишь придает вам шарма. Да, мне шестьдесят пять. Не каждому доводится дожить до таких лет в наше бурное время... Особенно тем, кто пытается заглянуть в бездну...

Она улыбнулась так зловеще и многозначительно, что Игорь невольно поежился и как-то дернулся назад. Женщина усмехнулась.

– Вы, я гляжу, какой-то нервный молодой человек. Нервный, суетливый. Дома вам не сидится ни днем, ни вечером. Вечером там, утром здесь... Езжайте, молодой человек, езжайте... Мне очень понравились и ваша машина, и вы сами... Мы с вами обязательно ещё встретимся...

Игорь, к стыду своему, почувствовал, что он не в состоянии ничего ответить. Только что он был вдохновлен информацией, полученной о поэтессе Бермудской, а теперь она сама стояла перед ним, и он робел. Он прекрасно чувствовал, что робел. До того уж выразительны были её черные глаза..

– Зачем нам встречаться?
– буркнул Игорь. Бермудская расхохоталась, обнажив прокуренные, но крепкие зубы.

– Да потому что вы мне очень понравились, молодой человек приятной наружности! А любви, как известно, все возрасты покорны! Может быть, я влюбилась в вас? А? Вы не глядите, что мне седьмой десяток, я женщина хоть куда, молодым фору дам... Ну, что же вы робеете?

На это Игорь просто не нашел, что ответить. Он сел в машину и завел её. Поглядел в зеркало заднего вида. Увидел там торжествующее лицо поэтессы. Она помахала ему рукой в черной перчатке...

Только когда Игорь выехал на Кутузовский проспект, он пришел в себя. И ему стало безумно стыдно за то, что он так оробел при личной встрече. Но личность, с которой ему предстояло иметь дело, была весьма непростая, безусловно, опасная, она вызывала невольное уважение. И ждать от неё можно было всего, чего угодно...

"Три тысячи долларов...", - вспомнил он слова вдовы художника.
– "Да она из-за такой суммы и пальцем не шевельнет. Там дело попахивает иными суммами, куда более значительными. А планчик её довольно очевиден, недаром там её сынок постоянно вьется. А теперь надо бы покопаться в Интернете и узнать там все об этом самом Валентине Нарышкине. Но ведь ещё есть и некто в черной шапочке и круглых очках. Это-то кто такой? От него тоже можно ожидать всяких неприятных сюрпризов..."

К середине дня Игорю не удалось узнать о Нарышкине абсолютно ничего. Зато позвонила Рита в каком-то странном состоянии и сообщила, что незнакомец появился снова. Игорь понял, что теперь пришла пора познакомиться и с ним. Он погнал машину на Комсомольский проспект, занял там удобное для наблюдения место и закурил...

... Ждать пришлось часа три. Черная шапочка не появлялась и не появлялась.

... В декабре темнеет рано... И фигуру в черной шапочке, круглых очках и шарфом, прикрывающим и нос, и рот, Игорь заметил уже в полутьме.

Высокая худая фигура в серой куртке и с закрытым для обозрения лицом шла как раз мимо машины. Игорь предусмотрительно открыл заднюю дверцу "девятки" и занял выжидательное положение.

Когда незнакомец поравнялся с ним, Игорь быстро выскочил из машины и сделал резкое движение по направлению к нему.

– Можно с вами поговорить?
– тихо произнес он.

– О чем?
– раздался глухой бас из-под шарфа.

– Да вы не беспокойтесь, простые вопросы. Я из службы безопасности. Вы вчера на лестнице напали на гражданина, стали его душить, бить головой о стену. Соседи пожаловались. Выясняем... Не террорист ли вы? Сами понимаете, время сейчас какое... Взрывы, терракты и тому подобное. А вы в таком странном виде расхаживаете по Москве - очки, шарф, прикрывающий лицо. Словно вы скрываете свою внешность...

Игорь говорил нарочито вежливо, даже вкрадчиво, боясь спровоцировать незнакомца на неадекватные поступки. Он подозревал, что эта личность способна на них...

– Я не террорист, - глухо произнес неизвестный.

– Так предъявите ваши документы...

– Да, ради Бога. Я их постоянно предъявляю, и на улице, и в метро, буквально, каждому милиционеру.

Он вытащил из внутреннего кармана куртки потрепанный ветхий паспорт и протянул его Игорю.

Игорь открыл паспорт и первым делом взглянул на фотографию. Было довольно темно, но тем не менее, что-то странное показалось Игорю в этой фотографии, что-то противоестественное и даже жутковатое.

– Так, - стал вслух изучать документ Игорь.
– Бауэр Федор Анатольевич, 1957 года рождения, национальность немец, место рождения поселок Ильичевка Джезказганской области Казахской ССР, прописан Московская область, город Нарофоминск... так... так... Очень хорошо, все в порядке... Сядьте, пожалуйста, в машину, нам надо поговорить...

– Я предъявил документы, что вам ещё надо?

Из-за круглых очков на Игоря глядели большие печальные глаза. Очки были затемнены, но не настолько, чтобы глаз с такого близкого расстояния не было видно, тем более, что у Игоря было стопроцентное зрение. В этих больших глазах было нечто такое, что не позволяло Игорю делать никаких резких действий против их обладателя. Глаза не были агрессивны, в них словно вмещалась какая-то глубина, вселенская грусть. Но в то же время и определенная сила, решимость, способность отстаивать свои интересы и способность на поступок резкий и непредсказуемый.