Шрифт:
...Словно лощадь на скачках. Подходят богатые люди, похлопывают стройные мускулистые бока и говорят: "Гут!". Оценивающе оглядывают и решают: сколько сегодня поставить... Вы были скаковой лошадью?
Я не обращал внимания на все эти процедуры и их ужимки, механически выполняя действия, что мне предписывались. В голове возникла звенящая пустота, меня уже все достало и хотелось спать. Вот пойду вниз и лягу там спать... Там...
– Карл, что с тобой?!
– меня трясли за плечо.
– Ему плохо, - сказал кто-то за моей спиной.
– Мне хорошо, - ответил я, просыпаясь.
– Просто вы все мне надоели. Скоро?
– Еще около двух часов.
– Я спрашиваю - когда вы от меня отстанете?
Я опять свалился в примитивное хамство, но меня это уже нисколько не интересовало. Я все равно человек из другого мира и привычные моральные стереотипы на меня не распространяются.
Потом они меня отпустили, и, сидя на стуле, я клевал носом, пока они совещались. Не понимаю - чего они канителятся, ведь даже если что-нибудь со мной не так - все равно отправят в Банку. Да я и сам ни за что не соглашусь пережить все это снова...
– Мистер Линке, с вами хочет побеседовать специальный советник Президента.
– Чего?
– не понял я.
– Специальный советник Президента Ричард Клаудерсфорс ждет вас.
– У меня нет для него времени.
– Я в этом не уверен.
– Я просто не хочу ни с кем разговаривать.
– Мистер Линке...
Просто мне хотелось выкинуть еще какое-нибудь коленце. Конечно же это несерьезно - отказывать во встрече Ричарду Клаудерсфорсу. Я уныло поплелся за врачом в кабинет.
Из-за стола навстречу мне поднялся плотный седоватый человек, редко появлявшийся на телеэкранах, в отличие от других членов правительства и, пожав руку, взглядом приказал главному врачу покинуть помещение.
Потом он вернулся к столу, и, выдвинув ящик, вертел там какие-то регуляторы и щелкал тумблерами. От интереса я проснулся - это было нечто неожиданное в "будничном" течении дня. Повозившись несколько минут, он поднял голову и улыбнулся:
– Я включил защиту от подслушивания.
– Это непохоже на медицинский кабинет.
– Это и не медкабинет.
– Внутри лабораторного комплекса есть спецпомещения?
– Одно, это. Создано специально для вас. Никто не должен знать, что мы встречались.
– А врач?
– Он не в счет.
– Хм-м, - неопределенно промычал я. Сейчас что-то будет.
– Мистер Линке, вы ведь помните, что ООН не давала санкции на вашу "экскурсию"?
– Помню, конечно. Президент...
– Да-да, он вмешался и это решило дело. Как вы думаете, зачем ему это понадобилось?
– Наверное, ему тоже интересно...
– Не только это.
– Научное значение..., - начал заученно бубнить я.
– Ах, оставьте, это для дураков, - досадливо отмахнулся он.
– Тогда престиж нации...
– У нас мало времени, поэтому я буду предельно откровенен. Время вашей "экскурсии" выбрано совершенно определенным образом. Через 11 дней в Верховной власти нашей страны будут производиться некоторые перестановки, президент хочет внести свежую струю в..., ну не суть, в общем, ему нужна поддержка, и нам крайне важно, чтобы именно в этот день вы были живы, вылезли из Банки, отвлекли на себя внимание и невзначай напомнили всем что ваш подвиг стал возможен, потому что наш президент - славный парень и заботится о нас, как отец родной. Вы понимаете?
– Делаете ставку на меня?
– Нет. Общий результат - есть слагаемое множества частичек и вы - одна из них.
– Приятно слышать. А я уж подумал - не собираетесь ли вы упрятать меня куда-нибудь дней на десять... чтобы потом, в нужный момент, выпустить.
– Такой вариант обсуждался: усыпить вас и накачать под гипнозом ложной памятью об этих днях. Забить в вас парочку триллеров... Вы нам очень нужны живым.
– Вот это да... А я ведь пошутил. А вы, выходит, и об этом думали... Да... Не знала букашка, в какие игры лезла... И что же вас остановило?
– Возник ряд технических препятствий, непреодолимых малым числом людей, а вовлекать большое количество исполнителей в эту игру нельзя - слишком велика ставка. От решений, что будут приниматься через одиннадцать дней, зависят направления нашей политики на будущее в целом. В случае огласки последствия... Пришлось отказаться...
– Знаете, какое сейчас у меня возникло желание?
– Ударить меня, разумеется.
– Вы правы. Но я не стану этого делать... Сейчас... Возможно, позже. А пока спрошу-ка вас еще: а если я не вернусь?